Мелодия для саксофона

— Нет.

— Но ты можешь описать его?

— В подъезде было не очень светло, и я помню только то, что он был чёрный!

— Чёрный? Ты хочешь сказать брюнет?

— Нет! Негр! У него лицо было чёрное и руки!

Морис и Мирослава недоумённо переглянулись. Но Кирилл, сам того не осознавая, пришёл им на помощь:

— Когда я был совсем маленький, то один артист показывал номер и говорил там: «С Новым годом! Пошёл на фиг!»

— Лукинский?

— Я не помню точно его фамилию, но, наверное, он.

— Шура! Этот бандит надел на голову чулок, а на руки перчатки.

— Но как он мог узнать, что Кирилл войдёт в подъезд?

— Единственный ответ — он увидел его в окно!

— Значит, нужно проверить всех жильцов, чьи окна выходят во двор.

— Кирилл, ты, когда вошёл в подъезд, не слышал, щёлкнул ли на каком-нибудь этаже замок? Или дверь стукнула?

— Нет, я ничего не слышал, — ответил мальчик и добавил: — Да я особо и не прислушивался.

— Ты приходишь к бабушке с дедушкой в определённые дни или когда надумаешь?

— Обычно прихожу, когда есть время.

— И никто не знает, когда именно ты можешь прийти?

— Никто. Только бабуле звоню, что иду к ним.

— Значит, всё-таки увидел через окно, — сказал Наполеонов.

— Кирилл, теперь, пожалуйста, расскажи нам о том дне, когда убили Екатерину Терентьевну.

— Да что рассказывать-то? — удивился мальчик.

— Всё с самого начала. Насколько я поняла, ты в тот день ночевал у бабушки с дедушкой?

— Да.

— Вот. Ты проснулся. Дальше?

— Пошёл в душ, оделся, на кухне уже ждал завтрак. Мы позавтракали втроём. Потом я сел играть за компьютер. А через какое-то время дедушка заглянул и сказал, что на улице чудесная погода и пошёл бы я лучше погулять, чем зарабатывать себе остеохондроз на старость. Дедушка у меня вообще большой шутник, — пояснил Кирилл. — Я глянул в окно и увидел, что перед домом на площадке ребята играют в бадминтон.

— Знакомые ребята?

— Да, все с этого двора. Короче, я решил к ним присоединиться. Вот, собственно, и всё, — вздохнул Кирилл.

— Как долго ты находился на площадке?

— До обеда.

— А точнее?

— В час дня бабушка позвала обедать, и я пошёл домой.

— Больше ты в этот день на улицу не выходил?

— Нет.

— Я понимаю, что ты был увлечён игрой, но, может быть, всё-таки заметил кого-то из людей, входивших и выходивших из подъезда?

Кирилл задумался, потом ответил:

— Убийцу я точно не видел.

— А кого видел?

— Слесаря, почтальона, разносчика пиццы. Какую-то тётку. Её я видел, когда спускался вниз, и второй раз, когда уже играл с ребятами.

— Какую тётку?

Мальчик снова задумался, а потом выпалил:

— Не совсем обычную!

— Не совсем обычную? — переспросил следователь.

— Ну, она похожа на англичанку…

— В смысле? На премьер-министра Великобритании? — предположил Наполеонов, думая, какую ещё англичанку подросток мог видеть по телевизору.

— Да нет же! — отверг его предположение Кирилл и попробовал объяснить: — Помните, такое старое кино было, мы его когда-то с дедушкой смотрели, что-то по Чехову. Там помещик удил рыбу с гувернанткой-англичанкой.

— Может быть, «Дочь Альбиона»?

— Название я не запомнил.

Наполеонов вздохнул и спросил:

— И всё-таки, что в этой женщине было английского?

— Ну, плоская она была! Понимаете?

— Не совсем.

— Ну, наши женщины с выпуклостями, — подросток сделал жест, описывающий фигуру женщин, и покраснел: — А эта плоская, как англичанка.

— Понятно. Больше ничего странного в ней не было?

— Не было. Хотя, постойте! Когда она попалась мне в подъезде навстречу, она была на каблуках.

— Почему ты так решил?

— Она цокала.

— Ты не заметил, что именно на ней было?

Он покачал головой.

— Зато, когда она вышла, на ней были кроссовки.

— Ты уверен?! — в один голос воскликнули Волгина и Наполеонов.

— Да. Я же говорил, мы играли в бадминтон, и Валька так запулил ракетку, что она улетела как раз под ноги этой тётки, когда она выходила из подъезда. Я помню, что, когда поднимал ракетку, удивился, где это она переобулась. Но потом у меня это вылетело из головы.

— А лицо ты её не заметил?

— Не очень…

— Посмотри вот на эту фотографию, — Наполеонов показал Кириллу фото Пушкарской, — похожа?

— Вроде, но не очень…

— Что значит не очень?

— Я не могу объяснить. Вроде, это она, да, точно она! Или её родная сестра.

— Спасибо тебе, — поблагодарили мальчика следователь и детектив.

Когда они вышли из палаты и спустились на улицу, Наполеонов спросил:

— И кто это?

— Мать любовницы саксофониста, — пожала плечами Мирослава.

— То есть Пушкарская?

Мирослава не ответила.

— Ну, что ты молчишь? — взорвался Наполеонов.

— А что ты хочешь от меня услышать?

— Твою версию! Мальчик, например, сказал, что это сестра Пушкарской!

— У Софьи Михайловны нет сестры.

— Тогда кто это? Ведь паспорт-то у неё был Пушкарской.

— Кстати, паспорт, — сказала Мирослава, — ты сам поедешь его изымать или подключишь коллег из Волчеморска?

— Сам! — рявкнул Наполеонов и добавил: — Если начальство не будет чинить препятствий.

— На паспорте могли сохраниться, кроме отпечатков Клары Шляхтиной, и отпечатки убийцы.

— Ты хочешь сказать, что Клара украла паспорт своей матери, отдала его её двойнику и велела убить Антонину Бессонову, а киллер обмишулился?