Мелодия для саксофона

— Шура! У меня от тебя синяки будут! — проговорила она недовольно.

— А нечего было ко мне свои коленки прижимать.

— Придушу! — погрозила она ему кулаком.

— Но не сегодня и не сейчас! — бросил он и почти бегом устремился к двери.

Морис покачал головой и тоже вышел. На колени к Мирославе запрыгнул Дон и стал переминаться, массируя мягкими лапками с едва выпущенными коготками ушибленные места.

— Один ты меня жалеешь, — нежно проговорила Мирослава и запустила пальцы в длинную шелковистую шерсть. Потом подхватила любимца на руки со словами:

— Идём, а то Морис изволит гневаться.

Кот что-то муркнул ей в ответ и спрятал голову у неё на груди.

После ужина Наполеонов намеревался вернуться к обсуждению дела Самсоновой, но Мирослава категорически отказалась, сказав, что нужны новые факты.

Рано утром Наполеонов укатил на работу. А Мирослава взяла телефон, забралась с ногами в кресло и позвонила в Волчеморский театр драмы.

Ей любезно ответили и перенаправили к администратору.

Мирослава объяснила, что ей нужно переговорить с режиссёром театра Альфредом Фёдоровичем Гульновым.

— Извините, — ответили ей, — но наш театр ещё не вернулся с гастролей. И Альфред Фёдорович тоже, — потом голос уточнил: — А вам нужен именно Гульнов?

— Наверное, не именно он, — подумав, ответила Мирослава, — возможно, вы сможете мне помочь?

— К вашим услугам.

— Скажите, а фамилия актрисы по имени Раиса, которая подменяет иногда Клару Шляхтину, Анишина?

— Ну, что вы! Вас кто-то ввёл в заблуждение. У нас есть актриса Раиса Матюхина. А Анишина Вероника Валерьевна — наш гримёр.

— Простите, — сказала Мирослава, — но почему, когда заболела Анишина, вызвали Клару Шляхтину?

— Потому что до того, как с боем прорваться на сцену, Кларочка работала гримёром, — любезно ответили ей.

— О! — вырвалось у Мирославы, но тотчас, взяв себя в руки, она поблагодарила: — Большое вам спасибо!

— А что передать Альфреду Фёдоровичу?

— Что я восхищаюсь его талантом!

— Простите, вы, это кто? Вы забыли представиться.

— Извините. Я детектив Мирослава Волгина.

Теперь возглас «О!» вырвался у собеседника Мирославы.

Но она не стала ждать, пока он придёт в себя и засыплет её вопросами, просто быстро попрощалась и отключила связь.

Мирослава ещё только обдумывала полученную информацию, как зазвонил её сотовый.

Она глянула на имя абонента. Звонил Наполеонов.

— Да, Шура.

— Ты можешь сейчас подъехать?

— Куда?

— В Постышевскую городскую больницу. Та, что в квартале от набережной третьего спуска?

— Что случилось?

— Кирилл Савельев, мальчик, которого столкнули с лестницы в подъезде, где живут Бессоновы, пришёл в себя.

— Выезжаю немедленно! — сказала она и отключилась.

Через минуту она уже бежала по лестнице и кричала:

— Морис! Мы срочно выезжаем!

— Куда? — изумился Миндаугас, появившись из глубин кухни.

На его руках остались следы муки. Судя по всему, он колдовал над пирогом или кексом.

— В Постышевскую городскую больницу. Мальчик, которого столкнули с лестницы, пришёл в себя. Он должен был видеть убийцу в лицо.

Больше Морис ни о чём не спросил.

Через двадцать пять минут они выехали из коттеджного посёлка на шоссе и помчались в сторону города.

«Когда мальчика столкнули с лестницы, — думала про себя Мирослава, — ни Пушкарской, ни её дочери в городе не было. Неужели у убийцы есть сообщник?» И сама себе возразила: «Но это же нереально!»

И тут перед её внутренним взором сверкнула такая яркая вспышка, что Мирославе показалось, небо наяву раскололось пополам.

Она невольно вздрогнула.

— Что случилось? — спросил Морис, бросив на неё беспокойный взгляд.

— Нет, ничего, — тихо сказала она, — я только что поняла, что я балда!

— В смысле, наимудрейшая? — усмехнулся Морис.

— Скажешь тоже. И как я только могла?!

— Чего могли?

— Не догадаться раньше.

Он снова посмотрел на неё, но ничего не сказал.

До самой больницы они ехали молча.

Едва выбравшись из машины, Мирослава заметила на крыльце бегающего взад-вперёд следователя и огромного охранника, не спускающего с него глаз.

— Шура! — закричала Мирослава.

— Наконец-то! — завопил он.

— Я останусь внизу, — бросил вслед Волгиной Морис.

— Хорошо, — ответила она, не оглядываясь.

Волгиной выдали белый халат, бахилы, и Наполеонов тотчас, не дожидаясь лифта, потащил её на второй этаж.

Они вошли в палату, возле которой дежурил полицейский.

По-видимому, правоохранительные органы опасались, что убийца может захотеть завершить начатое.

В палате было тихо, пахло лекарствами. Робкий свет осеннего дня падал на кровать, где лежал Кирилл Савельев. Его бледное исхудавшее лицо почти сливалось с наволочкой.

— Здравствуй, Кирилл, — поздоровался следователь.

— Здравствуйте, — тихо ответил мальчик.

— Я следователь Александр Романович Наполеонов, а это, — кивнул он в сторону Мирославы, — детектив Мирослава Игоревна Волгина.

Мальчик промолчал.

Наполеонов придвинул к кровати два стула. На один из них усадил Мирославу. На другой сел сам, вздохнул и проговорил:

— Мы пришли к тебе за помощью.

— Ко мне? За помощью? — удивился мальчик.

— Ты ведь видел того, кто тебя толкнул?

— Да, видел.

— И кто это был?

— Я не знаю.

— То есть раньше ты не видел этого человека?