Memoria. Воспоминания, рассказы, стихи

– Крепс сказал. Просил передать записку. – Егор достал ее из кармана. – Он узнал, что в этом году мало лопарей будет кочевать по Вороньей – исполком поручил ловить рыбу по озерам и везти ее в Мурманск.

– Ну?! – испуганно сказала Лиза. – Как же быть?

– Вернуться в Мурманск и подняться по Туломе к Ловозерскому погосту. Да вы читайте!

– А вы почему попали сюда? – спросила я.

– Дали задание объехать рыбацкие становища по побережью. Был в Териберке. Здесь побуду, пока стоит пароход, успею за несколько часов собрать данные и – дальше. Где здесь сельсовет?

– Пойдем, мы туда за почтой!

– Пошли!

Почту разобрали, выдали нам письма. Лиза, нежно улыбаясь, стала читать отцовские наставления. Я жадно просматривала сразу два письма. Даже спокойный Федя слегка покраснел, читая.

Егор сидел с председателем и записывал сведения в блокнот: председатель показывал сводки лова трески.

– Кончили? – спросил Егор, когда я оторвалась от письма. – Как ваши дела?

– Елизавета Порфирьевна страдает, что мало лопарей, а я занимаюсь сбором русского фольклора.

– За лопарями надо вглубь, по следам Барченко.

– А куда он отправился, на Ловозеро? – заинтересовался Федя.

– Да, добился в облисполкоме денег и пошел искать древние дороги. Моя бы воля – не дал ему ни гроша! – У Егора зло сузились глаза.

– Ну что ж, – задумчиво сказал Федя, – я думаю, стоит пойти на Ловозеро.

Егор повернулся ко мне:

– Нина, пойдем со мной в партячейку, раз вы не специализируетесь по лопарям. Или вас современность не интересует? – добавил он насмешливо.

– Пойдем. Все интересует.

– Ну а мы домой – работать. До свидания, – сказала Лиза.

– Сядут за лопарский словарь, а я – ленюсь! – вздохнула я.

Мы с Егором шли по улице, хрустя галькой. Егор с любопытством озирался…

– Каковы в ячейке ребята? Убедились, что туда идет самая активная и толковая публика? Лучшие – группируются вокруг партии. Это – закон.

– Не знаю, – ответила я, – я еще не установила его. Трудно вообще судить о закономерностях, сидя в одной маленькой дыре. Я вам завидую, Егор! Вы столько изъездите! Неудержимо тянет двигаться, дух бродяжничества охватил.

– Так поедем со мной! Кто мешает? Черта вам дались эти лопари, когда вся страна растет и кипит! Вас тянет видеть новое? Стройку? Правильно тянет! Едем, посмотрите все становища, увидите настоящих людей, привезете свежий материал…

Я усмехнулась:

– Просто решаете! А наше задание?

– Разве вы обязались именно по лопарям работать? Вам выдали красный фрак, один червонец и послали: поди туда, не знай куда, принеси то, не знай что. Вам дали твердый план, который пострадает, если выпадет одно звено?

– Нет, – призналась я, – нам важно за это лето научиться быть этнографами: собирать материал, улавливать самое характерное, научиться подходить к людям.

– Это важно не только этнографу. Партработники это делают лучше вашего, – задиристо сказал Егор. – Проедете по ряду ячеек со мной – сами увидите! Что вас здесь привязывает?

– По существу, ничего.

– Ну так вот что: осталось два часа до отхода парохода. Решайте: если хотите осмотреть все побережье, увидеть, как входит в жизнь революция, собрать новый материал – поедем со мной.

– А на каких основаниях? Кто даст командировку?

– Я имею право взять себе помощника: шамовка и литер обеспечены. Ведь вы сами говорите – поморы интереснее лопарей!

– Я хочу побольше посмотреть, это правда, – призналась я. Егор засмеялся:

– Думаю, это интереснее, чем хлюпать по болотам вслед за Барченко.

– Древние дороги мне правда менее интересны, чем современные.

– Тогда идите предупредите товарищей, соберите вещи и приходите к пароходу. А я – в партячейку! Буду ждать вас на берегу.

Он кивнул и быстро пошел вдоль улицы. Я стояла, раздумывая: знала, что Лиза и Федя резко осудят меня за легкомыслие. Но белый пароход заманчиво покачивался. И сама неожиданная возможность вдруг взять и все переменить – манила. Как они пойдут по Лапландии, было уже почти ясно. Конечно, очень интересно дойти до Ловозера, описывать лопарей, ночевать в вежах. Но это все я уже представляю себе. А что будет, если вдруг возьмешь и сядешь на пароход? Совершенно неизвестно! Куда я приеду? Куда приведет путешествие? Борис Иванович говорил, что в Архангельске у Ивана Лукича есть старинные рукописи. Может, объехать Кольский полуостров и добраться в Архангельск? Неизвестность – заманивала. И я не стала себя удерживать, прибежала к Бушуевым, ошеломила Лизу и Федю: сейчас еду со Спиридоновым по всем рыбацким становищам! Быстро стала укладывать рюкзак.

Странички из дневника

25 июня 1923 г. Начинаю новую тетрадь. Выехала из Гаврилова с Егором Спиридоновым в качестве его помощника, он получил задание от облисполкома обследовать поморские становища – на мурманском берегу Ледовитого океана. Совершенно неизвестно, что впереди, и это очень заманчиво.