Мемуары

За несколько дней до суда заключенных собирали ё течение дня в одной камере; стража была с ними и стояла у двери. Однажды вечером г-жа де Полиньяк, ее кузина и г-жа Моро были у заключенных; младший из братьев, Жюль де Полиньяк, ходил по камере и вдруг сказал, показывая на стражу:

— Эти господа плохо обращались с нами, когда мы были в Тампле; с тех пор же как они лучше нас узнали, они смягчились; я держу пари, что, если бы они остались с нами два или три месяца, я мог бы приказывать им.

При этих словах чины стражи сняли шляпы.

Жюлю⁵⁾ тогда было двадцать два года, и он обладал самым красивым лицом в мире.

Начался процесс. Заседания суда продолжались с семи часов утра до четырех или четырех с половиной вечера. Ответы заключенных были великолепны. Они высказывали свою верность законному монарху с тем благородным мужеством, которое заставляет дрожать преступление и лишает его всякого оружия. И судьи потеряли голову. Зала была наполнена стражей, чтобы поддерживать порядок. Аудитория была сильно тронута мужественною верностью жертв и возмущена коварными и вероломными вопросами судей, которые, несмотря на все свои ухищрения, всегда были побиваемы. Сочувствие стражи было так живо, что ее пришлось переменить три или четыре раза в течение процесса. Жорж, в особенности, вызывал трудно скрываемое восхищение. Мой муж, присутствовавший на всех заседаниях, часто возвращался домой в слезах. Он сказал мне однажды, что, когда допрашивали Жоржа, его спокойный вид и простые, прекрасные слова настолько привлекли мужа, что, сидя наверху, в ложе, он не мог отвести глаз от Жоржа. Жорж заметил его, пробегая взором по аудитории, и растроганное лицо мужа настолько поразило обвиняемого, что он слегка поклонился ему. Муж очень гордился этим знаком внимания и не мог хладнокровно говорить об этом случае.

Все задрожали от негодования, когда услыхали на последнем заседании смертный приговор Жоржу, Ко-стеру Сент-Виктору, Пико, слуге Жоржа, маркизу де Ривьеру, Арману де Полиньяк и двадцати другим. Пико подвергали различным пыткам: прикладывали раскаленное железо к подошвам, ломали пальцы на руках, чтобы заставить открыть его, где живет его хозяин. Он не предал его.

Мешки золота, которые ему предлагали, он отверг с презрением. Он разделил тюремное заключение с Жоржем, также был судим и рассказал судьям, в присутствии публики, обо всех жестокостях, которые были произведены над ним.

Жюль де Полиньяк был приговорен к десяти годам тюрьмы, но, когда он услыхал, к чему присудили его брата, он пожелал умереть за него или, по крайней мере, умереть вместе с ним. Арман противился этому проявлению братской преданности. Между ними произошел такой трогательный спор, что вся аудитория плакала. Они стояли, сжимая друг друга в объятиях. Жюль решил умереть, но неумолимые судьи ничего не изменили в своем приговоре.

Бедная И дал и была ошеломлена. Мой муж вернулся с последнего заседания полный отчаяния. Он вошел в гостиную с таким печальным выражением лица, что нас поразило это, и сквозь слезы он рассказал нам про зрелище, на котором он только что присутствовал. У меня была семья Турцелей. Г-жа де Сент-Альдегонде, обладающая очень открытым характером, бросилась к нему на шею, говоря:

— Какой вы достойный человек!

Г-жа де Полиньяк была вынуждена обратиться к г-же Бонапарт. Она просила ее доставить ей возможность обратиться к первому консулу с просьбой о правосудии для ее мужа. Она рано утром поехала в Сен-Клу. Войдя к г-же Бонапарт, она лишилась чувств. Та отнеслась к ней со всей добротой. Она поместила ее в зал, где должен был проходить первый консул, предложила ей и даже умоляла ее упасть на колени перед ним и обратиться к нему с титулом, которым он облек себя.

Идали согласилась на все, чтобы спасти два дорогих для нее существа. Когда показался первый консул, она упала перед ним на колени и сказала с выражением глубочайшей печали:

— Государь, я прошу правосудия для моего мужа. Он посмотрел на нее с удивлением и, не поднимая ее, ответил:

— Как можете вы просить помилования: он принадлежит к числу тех, кого послали убить меня.

При этих словах она с силой поднялась.

— Вы не знаете наших принцев, — воскликнула она, — они не могут замышлять убийство.

Этот смелый ответ смутил Бонапарта.

— Кто мне поручится за вашего мужа? — спросил он.

— Семь лет брака и семь лет счастья.

— Я возвращаю вам ваше счастье, сударыня.

Приговор был кассирован, и оба брата приговорены к четырём годам тюремного заключения. С тех пор прошло уже девять лет, и вместо обещанной свободы их перевели в тюрьму еще более ужасную, чем первоначальное место их заключения*.

Маркиз де Ривьер был спасен от смерти просьбами сестры. Он провел четыре года вместе с Полиньяками в замке де-Гам, потом его перевели в менее строгую тюрьму в Страсбур. Теперь он считается заключенным «на слово» в этом городе и пользуется довольно большой свободой.