Мемуары белого медведя

Время не было похоже на еду. Его не становилось меньше, даже если его жадно грызть. Кнут чувствовал себя бессильным в противоборстве со временем. Время было глыбой льда, состоящего из замерзшего одиночества. Кнут кусал ее, царапал, но той все было нипочем. Кристиан часто сетовал на нехватку времени. Кнут завидовал ему.

Матиас любил здороваться с Кнутом «нос к носу», а вот медвежонку это не нравилось. Он каждый раз заново начинал беспокоиться о Матиасе, потому что человеческому носу явно не хватало влаги. Если у животного такой же сухой нос, как у Матиаса, скорее всего, оно чем-то болеет. Нужно помочь Матиасу, иначе он скоро умрет. Кнут прятал мордочку в бороде Матиаса, от которой пахло вареными яйцами и ветчиной, и успокаивался. Изо рта шел запах той зубной пасты, которую выдавливали из тюбика перед каждой чисткой зубов. Кнут не любил этот запах, он предпочитал соленые капли, стекавшие иногда из глаз Матиаса, и не боялся слизывать их, если получалось. Матиас кричал: «Прекрати!» — и отворачивался, в его голосе звучало счастье, а в волосах ощущался запах мыла и сигаретного дыма.

В тот день Матиас довольно долго терпел, пока медвежонок исследовал его лицо, и наблюдал за ним прищуренными глазами.

— Знаешь, чему я не устаю удивляться? Когда я устроился ухаживать за медведями, то начал читать книги об экспедициях на Северный полюс. Я хотел узнать о медведях как можно больше. Один исследователь писал, что однажды заглянул в глаза белому медведю и едва не потерял сознание. Он так и не смог избавиться от страха, но не из-за той конкретной опасности, а из-за пустоты, которую обнаружил в глазах медведя. Они ничего не отражали. Человек, считающий, будто видит враждебность в глазах волка и привязанность в глазах собаки, не видит в глазах белого медведя ничего и боится до ужаса. Ему кажется, он больше не отражается в зеркале. Белый медведь словно бы говорит, что человечества не существует. Когда я прочел об этом, мне донельзя захотелось встретиться взглядом с медведем. Но твои глаза — вовсе не пустые зеркала. Ты отражаешь людей. Надеюсь, это не сделает тебя смертельно несчастным.

Маттиас сдвинул брови и вперился взглядом в бездонные глаза белого медвежонка. Но Кнут хотел быть борцом, а не зеркалом и потому принялся атаковать человека, которому вздумалось на время стать философом.

Однажды, закончив обязательный медосмотр, Кристиан посадил Кнута на пол и раскрыл ладонь правой руки перед медвежьей мордочкой. Кнут радостно набросился на его руку, та оттолкнула его, но медвежонок не испугался. Поводив ладонью туда-сюда, Кристиан выставил раскрытую ладонь как стену. Кнут уставился на нее и прыгнул в ту секунду, когда внутренний голос сказал ему: «Пора!»

— Так я и думал! — воскликнул Кристиан.

— Ты о чем? — удивился Матиас.

Кристиан отвечал с отеческой гордостью:

— Кнут поворачивается вправо незадолго до того, как я решаю повернуть руку вправо. То есть он читает мои мысли быстрее, чем я сам их воспринимаю. ц_{то за} вздор!

— Это не вздор. Вот попробуй!

— Может, позже.

— Это большое открытие. Я читал одну статью в научном журнале и хотел убедиться, правду ли в ней пишут. Кнуту следовало бы стать тренером футбольной команды, он может считывать движение противника, прежде чем тот сам узнает о своих намерениях. Его команда будет выигрывать все матчи.

— Я не согласен! Кнут не любит футбол. Так что даже в мечтах не превращай его в футбольного тренера.

— С чего ты взял, что он не любит футбол?

— Если по телевизору показывают бокс или борьбу, он внимательно смотрит на экран. А если футбол — даже головы не повернет.

— А твои любимые мыльные оперы?

— Такие передачи ему нравятся.

— Все дело в твоем влиянии. Как-никак, ты его мать.

— Разве я мать, а не отец?

— Да, ты его мать-мужчина. Материнский мужчина.

Время от времени Матиас усаживался перед серым телевизором, который сам принес сюда. Кнут составлял ему компанию, если понимал, что более интересных игр не предвидится. Футбол был для Кнута скучен, потому что он не видел на экране ничего, кроме черных точек, ползающих, как муравьи. Он любил вольную борьбу и еще мелодрамы, в которых женские лица демонстрировались крупным планом. Печальные лица привлекали его взор, но ему было чуждо чувство жалости. На днях показали сцену, в которой мужчина говорил женщине, что больше не придет к ней. Он захлопнул дверь и вышел на улицу, где было припарковано множество машин. У женщины были длинные волосы. Она плакала в кухне, где на тарелке лежали превосходные бананы. Мужчина обманул женщину, у него была другая женщина и биологические дети в другом городе. Матиас не мигая смотрел на экран. Кнуту вдруг захотелось плакать. Что, если однажды Матиас скажет ему, что больше не придет? Может, у него тоже есть жена и биологические дети за пределами зоопарка?

В молоко добавлялось все больше твердой пищи, и Матиасу требовалось все больше времени, чтобы приготовить еду для медвежонка.

— Мне некогда. Можешь посмотреть телевизор один и подождать? — говорил Матиас Кнуту, но сидеть у экрана в одиночку тот не мог.