Мемуары белого медведя

Так вот, если участнику конференции хотелось поделиться своими мыслями с остальными, первым делом он должен был добиться, чтобы его заметил председатель. Для этого требовалось поднять руку раньше других. Едва ли кто-нибудь из собравшихся сумел бы сделать это столь же быстро, как я. «Похоже, вы любите выражать свое мнение» — такой ироничный комментарий я однажды услышала в свой адрес. Помню, я нанесла ответный удар простой фразой: «Но ведь в этом и состоит основной принцип демократии, разве нет?»

Увы, на сегодняшней конференции я пришла к выводу, что подняла лапу вовсе не по своей свободной воле, а под действием рефлекса, который ловко направил мою лапу вверх. Едва я осознала это, у меня закололо в груди, я поспешила прогнать боль и вернуться к своему ритму, который строится на такте в четыре четверти. Первый удар — сдержанное «пожалуйста» из уст председателя, второй — слово «я». Я щелкнула им по столу. С третьим ударом все слушатели проглотили слюну, а на четвертом я отважилась на мужественный шаг — отчетливо произнесла слово «думаю». Чтобы мелодия приобрела свинговое звучание, я, разумеется, делала акцент на втором и четвертом ударах.

Я не собиралась танцевать, но инстинктивно начала раскачиваться на стуле. Тот мигом включился в игру и с удовольствием заскрипел. Каждый ударный слог был как хлопок в бубен, который придавал ритм моей речи. Зрители завороженно внимали мне, позабыв о тревогах, тщеславии и самих себе. Губы мужчин невольно раскрылись, их зубы поблескивали кремово-белым, а с языков слюной капала разжиженная чувственность.

— Несомненно, велосипед — величайшее изобретение в истории нашей цивилизации. Велосипед — сокровище цирковой сцены, звезда экологической политики. В недалеком будущем велосипеды захватят крупнейшие города мира. И не только города, в каждом доме появится собственный генератор, подсоединенный к велосипеду. Люди станут крутить педали и одновременно вырабатывать ток. Можно будет сесть на велосипед и поехать с неурочным визитом к друзьям, вместо того чтобы заранее звонить им или посылать письмо. Когда мы начнем применять велосипеды мультифункционально, необходимость во многих электронных устройствах отпадет.

Я отметила про себя, что лица некоторых участников заволакиваются облаками недоумения, и продолжила более напористо:

— Мы станем ездить на велосипедах к реке и стирать там белье. Мы станем ездить на велосипедах в лес за дровами. Нам не будут нужны стиральные машины, мы сможем обогревать жилье и готовить еду без тока и газа.

Кое-кого из присутствующих мои рассуждения позабавили, и в уголках их глаз залегли морщинки смеха, в то время как лица других участников приобретали каменно-серый оттенок. «Все хорошо, — подбодрила я себя, — не робей! Не отвлекайся на скучных людей! Расслабься! Забудь о двуличной публике, которая сидит перед тобой, представь себе сотни радостно сияющих глаз и продолжай говорить! Это цирк. Любая конференция — это цирк».

Председатель недовольно кашлянул, будто желая показать, что не собирается плясать под мою дудку. Затем многозначительно переглянулся с сидящим по соседству бородатым чиновником. Я вспомнила, что председатель и этот чиновник входили в конференц-зал плечом к плечу. Чиновник, худой как щепка, был в тускло-черном костюме, хотя пришел вовсе не на похороны. Не попросив слова, он бесцеремонно затараторил:

— Отказ от автомобилей и возвеличивание велосипедов являют собой сентиментальный декадентский культ, который мы уже наблюдаем в ряде западных стран, например в Нидерландах. Однако реальность такова, что обществу надлежит развивать именно культуру машин. Нам нужны рациональные пути сообщения между рабочими местами и местами проживания. Велосипеды рождают иллюзию, будто человек может в любое время поехать, куда ему вздумается. Культура велосипеда потенциально опасна для нашего мира.

Я подняла лапу, желая парировать его выпад, но председатель сделал вид, что не заметил этого, и объявил перерыв на обед. Молча покинув зал, я выскочила из здания, точно первоклассница на школьный двор.

В те времена, когда я ходила еще в подготовительную школу, я всегда первой выбегала из класса, едва начиналась перемена. Я уносилась в дальний угол двора и вела себя так, словно тот клочок земли значил для меня что-то особенное. На самом же деле это было ничем не примечательное место в тени инжирного дерева, куда бессовестные граждане тайком выкидывали мусор. Кроме меня, никто из детей не бывал там, и это меня очень даже устраивало. Как-то раз один из них притаился за инжирным деревом, дождался меня и в шутку атаковал со спины. Я перекинула его через плечо. Во мне всего лишь сработал инстинкт самосохранения, я не держала зла на этого мальчика, но, поскольку была сильной, он взмыл в воздух и больно шлепнулся оземь.