Мемуары гейша (СИ)

— Но мой тебе совет, Макся, — тут бригадир еще раза три сказал, как он Макса уважает, не смотря на позорную работу, — ты, как только место жительства покинешь — затаись, на дно уйди, а то все, кому мадам Эльвира должна, к тебе приходить будут… В порядок себя приведи — ну, что ты как павлин ходишь, не по пацански! — постригись, одежду носи нормальную — как все, от побрякушек избавься. Внимания не привлекай, займись чем-то простым, на что никто не взглянет, себя не проявляй, будто ты — не ты… Пересиди шум, потерпи.

Бригадир еще раз глянул на, валяющегося на полу, Макса, взял его на руки и положил в кровать. Направился к двери.

— Пока, Макся! Всех благ. Без обид?

Макс начал убеждать, что какие могут быть обиды, извинялся, что не провожает гостя до двери, жулик и бандит еще некоторое время упражнялись в витиеватых любезностях друг другу, как какие-то лорды. Наконец незваный гость сказал просто:

— Как пришел, так и ушел — и захлопнул дверь за собой.

Макс сразу погрузился в сон, этот жуткий день закончился наконец.

И снилась ему блудница вавилонская в порфире и багрянце. Оседлав трактор “джон дир”, с сеялкой впереди, неслась она по полю с суглинистой почвой, разбрасывая семена обмана налево и направо, обещая роскошные урожаи и бесперебойное техобслуживание…

Бригадир действительно очень выгораживал своего коллегу по агентству перед своим подземным начальством. Человек по рангу небольшой, много брал на себя, ручаясь за Макса и отговаривая старших связываться с “серьезными людьми из-за какого-то дурачка”. Он с радостью схватился за то, что “внебрачным сыном мадам Эльвиры” занялись уже другие люди и убеждал своих, и убеждал… И не потому, что особенно Максу симпатизировал — еще чего, наоборот, боялся слухов, что нравится ему этот смазливый проститутка, а потому, что бригадир был мудр и дальновиден. Этот шум с сеялками и веялками уляжется, а Макся может далеко пойти — с его-то рожей смазливой, с его-то талантом к брехне, с чутьем, как у ведьмы этой… Может Макся и за него словечко замолвит в нужную минуту, ведь пацанские законы знает — свой за своего, ни разу не подводил.

Да и это… ну, оно, стыдно признаться, конечно… Но не хотелось бы в жабу обратиться, мало ли. Рассердится еще ведьма, что тронули “ее Максика” — сын он ей не сын, а жабой быть не хотелось бы. Все знают — кто мадам Эльвиру обидел, долго не живут… Сделал все, что мог для вашего Максика, мадам Эльвира, не обижайтесь!