Мемуары гейша (СИ)

…- Максик, ожидание чуда — страшного или приятного, полдела в нашей работе. Вот, как ты думаешь, почему цыганки, что облапошивают людей возле вокзалов и рынков, тусуются там в своей цыганской одежде? Казалось бы, нужно как все выглядеть, чтобы жертва не заподозрила, не напрягалась, в контакт вступая — это логично… Но парадокс человеческой психики заключается в том, что срабатывает вторая сигнальная система и, когда ты увидел цыганку в цыганской одежде, ты вызвал в своей голове, отвлеченные от этих конкретных обстоятельств, образы — обманщицы, что выманивает деньги, и себя, обманутого, денег лишившегося. Ты готов быть обманутым, когда обратил внимание на ее наряд. Ты сдался, чувствуя опаску, когда цыганка проходит мимо…

— Не совсем понятно.

— Ну, вот, смотри: если бы я выглядела, как твоя секретарша — мы ведь похожи, она моя родственница, то разве люди бы слушали то, что я говорю, верили бы в мои чудеса? Нет, сказали бы — что за чушь про порчу несет эта дамочка средних лет? А когда им эту чушь скажет ведьма, которая выглядит, как ведьма — с копной черных волос на голове, в корсете с декольте, гигантскими ресницами, расширенными зрачками и хриплым голосом, то все — все, Максик! Даже умники с образованием и критическим мышлением! — почувствуют холодок в животе…

Макс уже почувствовал холодок в животе. Он всегда чувствовал холодок, когда она вот так на него смотрела.

— Я ведь Максик, сначала как все хотела выглядеть, чтобы никто не догадался, кто такая — волосы красила, как учителка одевалась, приличной притворялась, ну, типа, как “номер два” выглядит — из культурных. Стыдилась этого ремесла колдовского, гадания дурацкого, расизмом считала… А потом посмотрела фильм “Эльвира — повелительница тьмы” — в Голливуде лучшие идеи, и украла образ совершенно бесстыже! И меня осенило: я создам империю, магическую империю, монетизирую то, что мне досталось по праву рождения. Я не буду стыдиться этого, а обращу в деньги. Ведь что главное, Максик?

— Главное — рост.

— Себя не спрячешь, Максик, и от себя не убежишь. Направление только одно — вверх…

Макс спал двенадцать часов и проспал бы еще столько же, но в самые дальние участки его мозга, в которых хранилось чувство вины и долга, пробивалось робкое позвякивание и пошкрябывание. Кто-то звонил и стучался в дверь. На пороге стояла ушастая секретарша, в вот этом своем дебильном берете, прижимающем уши, и с чемоданом.

Ох, а с ней что еще!