Мемуары мессира д'Артаньяна

Король ради успешного установления надежной дисциплины в войсках пожелал выслушать мнения самых старых Офицеров, как от Кавалерии, так и от Пехоты, дабы взять все доброе и оставить дурное. Виконт де Тюренн был выслушан более внимательно, чем остальные, и это настолько не понравилось Месье ле Телье и его сыну, что породило к нему тайную зависть в их душах, уцелевшую еще и в настоящее время, хотя они и никогда не осмеливались ее проявлять. Правда, этот Генерал сам возбуждал ее некоторым образом тем огромным презрением, с каким он всегда относился к их персонам, но я никогда не верил, что он слишком хорошо в этом поступал, несмотря на все почтение, каким я ему обязан. Когда Король избирает Министров, нам не пристало порицать его выбор, но, наоборот, чтить их, как мы к тому и призваны. Я не знаю еще и в настоящий момент, почему он не смог промолчать по поводу той манеры, в какой проводилась эта Кампания 1672 года. Он утверждал, что это Маркиз де Лувуа стал причиной того, что вся Европа готова подняться против Его Величества. Он приписывает ошибку тому обстоятельству, что тот захотел сохранить все Города, какие мы взяли, и отказал в мире, о каком Голландцы явились просить нас прямо в наш Лагерь, на условиях, безусловно, выгодных для нас. Месье Принц говорил порой о том же самом, и что следовало сровнять с землей все эти Города, дабы всегда иметь армию, внушающую уважение к могуществу Его Величества — но так как он более политичен, чем Месье де Тюренн, в общении с Министрами, ему не надо было говорить об этом так громко, как тому.

/Дисциплина — главная сила…/ Но оставлю в стороне все эти размышления и займусь исключительно моим сюжетом; Король, выслушав вот так мнения своих главных Капитанов, ввел несколько прекрасных регламентов для своих войск, положивших начало той отличной дисциплине, какую видишь царящей там в настоящее время. Это не слишком понравилось некоторым Офицерам, а главное, кое-каким Капитанам, пришедшим на службу с единственной целью — грабить их солдат. Они их оставляли чаще всего в такой жалкой экипировке, что можно было смело сказать — они были просто голы, как ладонь. У них действительно не было ни башмаков, ни чулок, ни шляп, отчего часть из них помирала, особенно в конце кампании, в том роде, что видели Роты, состоявшие всего-навсего из десяти человек. Работали также над очисткой Телохранителей от случайных Офицеров и Стражников, какими эти четыре Роты были заполнены от головы до хвоста. Однако, до того, как все это могло бы быть исполнено, сочли, что вскоре разразится война между двумя Коронами из-за события в Лондоне, казалось, заранее задуманного со стороны Испанцев, дабы оскорбить Его Величество. Но чтобы хорошенько разобраться во всем этом, надо вернуться к более ранним делам.

Покоренная Европа

Обида, засвидетельствованная Королем Англии против Кардинала, была выражена столь сильно, что стала известна всем народам. Так как они по-прежнему продолжали не любить нашу Нацию, они будоражили его так, как только могли, и старались побудить этого Принца порвать с Его Величеством. Они пользовались ради этого разными предлогами и, в особенности, декларацией, сделанной Месье Кольбером, якобы Королю надо было основать столько, сколько он сможет, Мануфактур в своем Королевстве, дабы обходиться своим и ничего не брать у иностранцев. Это им здорово не понравилось, потому как Его Величество таким образом свернул бы шею их торговле сукном, часть которого расходилась по Франции. Это не слишком понравилось и Голландцам, кто также продавали здесь множество их тканей, кроме нескольких других товаров, без каких, по утверждению Месье Кольбера, Королевство тоже смогло бы обойтись. Испанцы, чья душа всегда была устремлена на отыскание чего-нибудь, что могло бы нам навредить, нашли эту ситуацию благоприятной для натравливания на нас этих Могуществ и приложили к этому все их силы. Парламент Англии охотно к ним прислушался, тогда как Соединенные Провинции оказались более сдержанными в их к этому отношении. Они не говорили ни да, ни нет, желая предварительно посмотреть, к чему приведут великие предначертания Месье Кольбера, и нанесут ли они им такой большой урон, в каком Испанцы старались их убедить.