Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2

Когда в первые месяцы 1813 года театр военных действий, все больше и больше удаляясь от границ России, переместился в Германию и частые новости свидетельствовали об успехах и предвещали преследование армий Наполеона в самой Франции, поляки, проживавшие в герцогстве Варшавском, и те, кто вновь вернулся под господство России, поливали свою несчастную землю горькими слезами… Все здесь говорило о нищете, горе и страданиях людей.

Вот картина положения герцогства Варшавского в том виде, как ее представил г-н Прадт в свою бытность послом в Варшаве.

«Формирование и содержание такой большой армии[170] истощили герцогство. Его доходы составляли сорок миллионов франков, а расходы превышали сто миллионов. Дефицит 1811 года и первых месяцев 1812 года составил двадцать один миллион.

Излишки урожая на протяжении 5–6 лет сменились страшным неурожаем и голодом. В этом году от этого пострадала вся Европа. Все доходы Польша имеет от продажи зерна. На севере его сбыт осуществляется через Данциг и балтийские порты, на юге – через Одессу. Континентальная блокада закрыла первый рынок, война с Турцией – второй.

Финансы герцогства лишь частично покрывали военные расходы. Денежное содержание перестало поступать с 1 июля 1812 года и более не возобновлялось. Жалование за июнь было выплачено благодаря авансу, предоставленному Наполеоном по просьбе министров, приехавших к нему в Познань. За несколько лет до этого в Париже был сделан заем от имени короля Саксонии как великого князя Варшавского, и в качестве залога по займу были использованы соляные копи Величка. Франция предоставила гарантии… Расчеты по установленным военным поставкам между Францией и герцогством приносили последнему семь миллионов франков. И здесь постоянно возникали ссоры из-за задержки или уклонения от платежа.

В депеше моего предшественника от 4 октября 1811 года говорится о необходимости сокращения армии наполовину, а от 7 ноября 1811 года о том, что большой парад, намеченный на 1 ноября, не состоялся из-за того, что у солдат не было обуви[171].

Не получали зарплату ни гражданские, ни церковные служащие… Исчезли поставщики, и службы снабжались из рук вон плохо… Города и деревни каждый день требовали новых поставок. В два раза повысили цены, но ничто не помогало: напрасно было ждать что-либо еще от изнуренной тяжелыми поборами страны. Войска пересекали герцогство во всех направлениях, требуя еду, разоряя, уводя крестьян, лошадей. Налоги не собирались. На восточных границах исчезли таможни, иссякли поступления в казну, в то же время потребности росли с каждым днем. Личную бедность можно было сравнить с государственной: одна вытекала из другой».

В другом месте той же книги (с. 183), г-н Прадт добавляет: «Шесть недель дождя поставили под угрозу урожай, переполнили реки и вызвали губительные разрушения. Несколько принадлежащих герцогству и полезных для армии мануфактур пришли в негодность. Налоги иссякли, а потребности возрастали. Чем больше проходило войск, тем губительнее были последствия. Армия требовала содержания и лечения, снаряжения, полного обеспечения. Варшава представляла собой провиантский магазин и огромный госпиталь, настоящий польский плацдарм…. Когда дивизия генерала Дюрутта вошла в Варшаву, ежедневные распределения возросли с 25 000 до 46 000 рационов. Здесь никогда не распределялось менее пяти тысяч рационов кормов, хотя в самом городе насчитывалось не более ста лошадей, настолько велико и трудно управляемо было расточительство в рядах войск десяти различных народов, которые просили, требовали, отбирали!

Продолжалось опустошение, чиненное военными. Мы были на краю терпения и ресурсов; исчезли деньги. Как всегда бывает в таких случаях, из-за нищеты налогоплательщики перестали платить налоги. Мы рассчитывали собрать налогов в виде продуктов на двадцать один миллион по задолженности за 1810 и 1811 годы и т. д., и т. д.»

Несмотря на то, что до самого начала 1812 года присоединенные к России польские провинции не находились в столь бедственном состоянии и пострадали гораздо меньше по сравнению с герцогством, им тем не менее тоже хватало причин для жалоб.

Постоянные прошения, которые доходили до меня в Петербург от жителей Виленской, Минской, Витебской и Могилевской губерний, помещики которых наиболее пострадали от прохождения войск, а многие из них были полностью разорены, вынудили меня поначалу сделать представления по этому вопросу в различные министерства, главным образом в министерство финансов. Поскольку до возвращения императора там не могли предпринять что-либо самостоятельно, на все я получал один ответ, что никто не может быть свободен от неизбежных последствий войны, что жители Смоленской и Московской губерний пострадали гораздо больше по сравнению с губерниями, жалобы которых я предъявлял, что мы все должны быть бесконечно рады спасению России и победам русской армии, что всей императорской казны никак не хватит на то, чтобы возместить потери и ущерб, понесенные поданными, и т. д., и т. д.