Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2

6(18) декабря 1813 года я получил письмо от предводителя дворянства Виленской губернии князя Гедройца, который не только описал мне самую плачевную картину страданий и опустошения литовской провинции, но и прислал просьбу, подписанную всеми уездными маршалками, отправиться в качестве их депутата в штаб-квартиру императора, чтобы изложить перед ним плачевное состояние Литвы и просьбы ее жителей.

Я был заметно тронут не только горестным положением моих соотечественников, но и доверием, с которым они обратились ко мне, используя обороты речи, дабы я не отказался от испрашиваемой от меня услуги. Однако в своем ответе я вынужден был отметить, что ни одна депутация не может быть отправлена к императору без его одобрения, когда он во главе армии находится за пределами империи. Я также дал им понять, что разрешение для отправки депутатов можно получить через генерал-губернатора Вильны и что я не могу быть членом депутации без назначения самим императором, поскольку как сенатор я не имею права покидать столицу без разрешения Его Величества.

Тем не менее я решил сам написать императору и 12(24) декабря 1813 года отправил ему перевод только что полученного послания. Ответ обер-гофмаршала графа Толстого от имени императора гласил: «Его Величество с удовольствием выслушал бы выражение настроений жителей Литвы, но он сможет принять предполагаемую депутацию лишь после своего возвращения в Санкт-Петербург как по причине почти постоянных переходов, так и в связи с занятостью военными операциями и политическими делами Европы, что не оставляет ему свободного времени, необходимого для решения вопросов внутренней администрации».

Это письмо, датированное 10(22) февраля 1814 года, было отправлено из императорской штаб-квартиры без указания места ее дислокации и получено мной в Петербурге лишь в середине марта.

Глава II

После того как в Петербург дошли вести, что войска союзников заняли Париж, людей охватила крайняя радость, которая к тому же подпитывалась надеждой скорого возвращения в столицу императора. Стало известно, что покинув Париж, Александр 4 июня прибыл в Булонь, где к нему присоединился прусский король. Отсюда 6 июня оба монарха отплыли в Кале, куда прибыли на следующий день, и уже на королевских яхтах Его британского Величества направились в Дувр. Высадившись здесь 7 июня, они вечером инкогнито выехали в Лондон. После нескончаемых великолепных приемов и блестящих празднеств оба монарха в сопровождении сестры императора Александра герцогини Ольденбургской и двух сыновей короля Пруссии взошли 27 июня на борт корабля в Дувре. Высадившись в Роттердаме, Александр проехал с небольшой остановкой через Голландию и оттуда направился в Карлсруэ, где в окружении своей семьи его ждала императрица Елизавета. Словом, возвращение императора в Петербург ожидалось не только с видимым удовольствием, но и с беспокойством и нетерпением.

Однако, если почти все жители столицы и предавались радости из-за окончания войны, скорого возвращения на родину победоносной армии, возможности оказать своему августейшему монарху достойные почести с выражением восхищения и признательности, то на фоне общего воодушевления раздавались и жалобы на длительное отсутствие императора, медленное производство дел, недостаточную расторопность чиновников и их беспечность в отношении управления департаментами, не связанными с военным ведомством. Прибытие Александра должно было развеять эти недовольства.

Сенат Санкт-Петербурга принял решение преподнести Александру титул Благословенный. В середине мая три сенатора в качестве депутатов отправились с этой вестью к императору в Веймар. Однако Александр решительно отказался от титула, заявив депутатам: «Я всегда старался показывать народу пример простоты и скромности, поэтому не смогу принять предложенный мне титул, не попирая своих принципов, и т. д.»

Руководствуясь теми же чувствами, он направил губернатору Петербурга следующий рескрипт:

«Дошло до моего сведения, что делаются разные приготовления к моей встрече. Ненавидя оные всегда, почитаю их еще менее приличными ныне. Един Всевышний причиной знаменитых происшествий, довершивших кровопролитную брань в Европе. Перед Ним все должны мы смиряться. Объявите повсюду мою непременную волю, дабы никаких встреч и приемов для меня не делать».

Возвратившись в столицу, Александр к этим замечательным доказательствам скромности добавил признаки искренней набожности. Первым делом он отправился в Казанский собор, где был отслужен благодарственный молебен. Только после этого он направился в свою летнюю резиденцию на Каменном острове. На всем пути следования народ встречал его возгласами радости и ликования.

По возвращении императора в Петербург произошли некоторые изменения в правительстве. В министерстве иностранных дел граф Нессельроде сменил имперского канцлера графа Романцова, отставка которого была принята. Некоторое время спустя император направил синоду, государственному совету и правительствующему сенату следующий указ.