Мемуары Мойши

Отдых в хайме протекал отлично! Прогулки, игры с Элькой в бадминтон, общение с соседями вносили в нашу жизнь приятное разнообразие. Спонтанно решили с дочкой постричься и теперь, с короткими волосами, в джинсах и футболках, совсем не походили на представительниц прекрасного пола. Вообще трудно было разобраться, кто из нас кто: то ли сын с отцом, то ли внук с дедом, то ли два брата, но с той самой поры стрижку я носила почти пятнадцать лет.

Наша Элька по полной вкусила прелесть свободы и демократии! Каждую неделю она становилась то блондинкой, то брюнеткой, то шатенкой, а затем и вовсе сделала себе пирсинг на брови и в пупке, а позднее и татуировку на пояснице. Ну, что же, пусть девочка порезвится, думали мы с мужем, не читая ей никаких нотаций. В Германии делать замечания детям не принято. Ребенок имеет право вести себя так, как хочет. Я даже сомневаюсь в том, что какая-нибудь мамаша может дать малышу по попе, поставить в угол или, как апофеоз наказания, выдрать отпрыска ремнем. Но при всем при этом, как бы немецкие дети себя не вели, они почти всегда вырастают нормальными и уравновешенными людьми. Молодежь неагрессивна и приветлива, и от толпы юных немцев мы не шарахаемся, как от наших невменяемых юнцов. Может быть поэтому Элька с удовольствием отправилась в новую школу и уже на следующий день у нее появились немецкие подруги. Господи, я так волновалась за нее перед отъездом, а вот, поди ж ты, совершенно зря!

В утро первого знаменательного дня посещения школы на весь лагерь раздался душераздирающий рев. В припадке билась старшая дочь Гены и Миры капризница Оксана по прозвищу Колебала.

– Не хочуууу!!! Не пойдуууу!!!

Еле-еле всем сообществом успокоили истеричку и выпихнули вместе с Элькой в школу. Я еще раз мысленно перекрестилась: как же мне повезло с ребенком! Однако бочку меда всегда можно испортить ложкой дегтя, вот и с нами приключился неприятный инцидент.

Перед тем, как отправить детей в школу, социальное ведомство на каждого из них выделило деньги на покупку одежды и школьных принадлежностей. Получив часть средств на руки, мы отправились по магазинам, где купили Эльке всё, кроме обуви. У нее очень маленькая ножка, поэтому найти подходящие кроссовки попросту не смогли, решив, что купим их позднее. А когда через неделю захотели получить оставшуюся часть причитающихся Эльке средств, очень удивились, когда строгий сотрудник социального ведомства, показав нам какую-то подпись рядом с нашей фамилией, равнодушно произнес:

– Вам ничего не положено, вы уже всё получили сполна!

Как интересно! Попытки доказать служащему, что такого просто не может быть, ни к чему не привели. Он, отмахиваясь от нас, как от назойливых мух, раздраженно сказал:

– Ничего не знаю, разбирайтесь со своим начальством!

И мы пошли к Шульцу. Господин не дрогнул и прямым текстом намекнул, что если будем выступать и копаться в этой истории, то он сделает так, что у нас возникнут проблемы, и мы… заткнулись, но поняли, что эта небольшая сумма, принадлежащая нам, преспокойно осела в кармане пьяницы. Надо сказать, что начальник был большим любителем «заложить за воротник», видимо, как раз наших копеек ему на выпивон и не хватало. Вот и думаю, не является ли источником инфекции под названием казнокрадство социализм, ведь человек на ответственной должности, рожденный в стране капиталистического порядка, вряд ли сделает столь преступный шаг и будет обворовывать эмигрантов, а тем более детей?!

Прошло пару недель проживания в этих чудных краях, когда приехавшая эмиграционная чиновница заявила, что все, кто ждут документы на постоянное проживание, обязаны доказать синагоге свое…еврейское происхождение. Парадокс! Помню, как тогда в сердцах сказала Левке:

– С ума сойти! Мы приехали сюда по еврейской эмиграции, доказав немецкому ведомству, что мы евреи, а теперь должны доказывать это синагоге?!

Но, по всей видимости, синагога тоже имела с этого навар, иначе бы этой дурацкой проверки, конечно, не было.

Через много лет, когда я решила по совету одной ясновидящей взять еще одно кармическое имя, чтобы жизнь повернулась ко мне лицом, а не показывала постоянно задницу, отправилась в синагогу, к раввину. Думала, если имя будет еврейским, то и жизнь наконец-то улыбнется и щедро осыплет меня с ног до головы своими благами и монетами. Раввин встретил меня сурово. Я объяснила причину своего появления, соврав при этом, что во мне течет иудейская кровь моего отца. Маленько промахнулась! Конечно же, надо было вспомнить про мать, ведь национальность у евреев определяется исключительно по матери. Раввин сразу же зацепился за мой промах и строго заявил:

– Если у вас, дочь моя, отец еврей, значит, вы не еврейка! А для того, чтобы стать еврейкой и получить новое имя, вы должны три года изучать Тору. Потом специальная комиссия примет у вас экзамен, если, разумеется, вы его сдадите… что вряд ли! И все три года, а потом и всю жизнь будете платить синагоге деньги! А как же иначе? – в задумчивости добавил: – Иначе никак!