«Мемуары шулера» и другое

ДЕЗИРЕ. Да нет, всё дело в том, что мадам не спрашивала... Мадам сама за меня ответила! Да-да, мадам сказала: «Не правда ли, проснувшись, вы сами поняли, что ошиблись, не так ли?..» Мадам сама подсказала мне ответ... и в тот момент целиком доверилась мне... ведь мадам всё ещё оставалась в плену своих ночных грёз... вернее, мадам ещё не вполне очнулась от сна... и это тронуло меня до глубины души!.. Так пусть же мадам позволит мне уйти, сохранив в сердце эти воспоминания. Пусть не оскорбит меня недоверием теперь, когда полностью очнулась от сновидений!.. И всё же не могу понять, как после всего этого мадам спрашивает, почему я решил уйти!.. Ведь мадам не хуже меня известен ответ, не так ли... и мадам, как и я, знает, что нам с ней не пристало это обсуждать!.. Думаю, мадам прекрасно понимает, что отныне между мадам и мной существует такое, что не в наших силах стереть из памяти. Было бы ошибкой, мадам, думать, будто слуги понимают лишь то, что вы позволяете им понимать! И уж вовсе не следует воображать, будто люди так уж сильно отличаются друг от друга, принадлежи они к сословию хозяев или к сословию слуг!.. Можно сделать руками так... можно так… но все равно они останутся двумя руками, что бы там ни говорили!.. Мадам угодно знать, почему я ухожу?.. Хорошо, будь по-вашему, я ухожу потому, что хочу сдержать обещание, которое дал мадам в тот вечер, когда мадам великодушно согласилась взять меня к себе на службу. В тот вечер я поклялся, что со мной мадам нечего опасаться, что я никогда не проявлю к ней ни малейшего... непочтения... А дабы получше заверить мадам в своей полнейшей надёжности, позволил себе сказать, будто красота её не в моём вкусе и не может вызвать во мне никаких чувств. Так вот, мадам, эта клятва... сегодня я уже не уверен, что смогу её сдержать!.. Уже нынче после полудня, мадам, я усомнился, а теперь вконец уверен, что всё совсем наоборот!.. За эту неделю столько всего случилось!.. Я совершил две непростительные оплошности. Начать с того, что в тот вечер, когда меня впервые представили мадам, мне бы следовало сразу насторожиться, увидев глаза мадам, и не настаивать, чтобы мадам взяла меня к себе на службу. Это было, как говорится, всё равно что искушать дьявола. Вторая глупость, которую я совершил в тот же вечер, заключалась в том, что я заверил мадам, будто она совсем не в моём вкусе. Сказать по правде, я тут же понял, что никогда не следует говорить подобных слов... потому что, стоит тебе произнести такое, как тут же понимаешь, что это не совсем так… или совсем не так!.. Ведь только скажи что-нибудь вслух, как сразу начинаешь об этом думать... Думаешь, думаешь... не можешь отвязаться от этих мыслей... помимо собственной воли хочется во что бы то ни стало убедиться, так ли уж это на самом деле... Потом принимаешься искушать себя... вот так со мной и было! Ах, нет, не подумайте, будто я подглядывал за мадам в замочную скважину... нет-нет... я не из тех мужчин, кто способен на такое... но, к примеру, всякий раз, когда мадам прогуливалась по парку... короче, я наблюдал за ней из своего окошка, что правда, то правда. Прислуживая мадам за столом, я не сводил глаз с её рук, с её плеч, с её пальчиков... Всякий раз, когда мадам садилась в автомобиль, я, открывая перед ней дверцу, глядел на её ступни, лодыжки, ножки... И должен признаться, первые три дня всё шло как нельзя лучше... Я уж было даже подумал про себя: «Всё в порядке... ты исцелён!..» И я был счастлив... Бог ты мой, вы и представить себе не можете, как я был счастлив... ибо, могу признаться мадам, накануне того дня, как мне поступить на службу к мадам, я так боялся самого себя, что даже задавал себе вопрос, не безрассудно ли с моей стороны искать себе другое место... Ведь была одна вещь, в которой я не решился тогда признаться мадам... но теперь скажу всё... тем хуже для меня. То, что произошло у меня с графиней... в общем, такое уже случалось со мной раньше, в двух прежних домах, где я служил!

ОДЕТТА. В двух?..