Мемуары убийцы

Ынхи ответила, что я пытался задушить её, когда она спала. Я не мог в это поверить, но и не верить не мог тоже. Как и во всё, что случается со мной последнее время.

– Что с тобой происходит? Раньше ты никогда таким не был. А вчера был похож на буйнопомешанного. Я могла умереть!

– Ты врёшь. Это неправда.

– Зачем мне тебя обманывать? Пожалуйста, смирись, наконец, с реальностью. Ты теряешь память!

Её слова обрушились на меня с силой молота. Мне стало совсем худо. Я не мог вызвать даже самое туманное воспоминание о произошедшем. Но если я действительно сделал то, о чём она говорила, просто чудо, что Ынхи осталась жива. У меня очень сильные руки.

Я стал просить прощения. И сказал ей впредь запирать дверь комнаты, когда собирается спать. Ынхи вытерла слёзы, высморкалась и с решительным видом достала из шкафа рекламный буклет частного дома престарелых, который я уже видел.

Я отвернулся, но Ынхи не убрала протянутую ко мне руку.

– Отец, мне очень трудно… Хотя и тебе это тоже нужно. Вдруг что-нибудь случится, когда меня не будет дома.

Могу понять. Нет на свете людей, которые желали бы быть задушенными во сне.

– Хорошо. Я прочту.

По закону Ынхи в любой момент может отправить меня в психиатрическую лечебницу, даже без моего согласия. Стоит ей только позвонить, приедет «Скорая», и мускулистые санитары, нарядив меня в смирительную рубашку, доставят в палату с мягкими стенами. И на этом можно поставить точку. Без согласия семьи пациент уже не сможет выбраться на свободу. Был случай, когда недовольные размером наследства родственники упрятали в психушку подвыпившего главу семейства, так что тому пришлось пойти на уступки. Мне уже поставлен диагноз, так что, если Ынхи решится, я буду бессилен что-либо сделать. Могу оказаться там прямо сегодня.

Дом престарелых будет получше психушки. И тем не менее, сейчас я не хочу туда отправляться. В моём распоряжении и так осталось совсем мало времени.

– Давай съездим посмотрим. Только посмотрим, – мягко предложила Ынхи, взяв меня за руку.

Я согласился.

Когда Ынхи ушла на работу, кое-что вспомнил. Я расправился с её матерью тем же способом. Я её задушил.

*

Купил диктофон. Повесил себе на шею, как ярмо. Теперь всякий раз, собираясь сделать даже что-то простое, прежде всего записываю задание на диктофон. А потом уже делаю. Если в процессе забываю, чем занят, включаю воспроизведение и слушаю, что я себе надиктовал. И продолжаю начатое.

Записываю: «Сходить в туалет по малой нужде» – и отправляюсь в туалет. Записываю: «Вскипятить воду для кофе» – и ставлю чайник. «Я-из-недавнего-прошлого» отдаёт приказы «себе-в-ближайшем-будущем». Моё «я» бесконечно расщепляется на части. Даже не будучи ничем занят, глядя на диктофон, машинально нажимаю кнопку. Пока могу обойтись и без всего этого, но готовлюсь к худшим временам, когда болезнь разовьётся ещё сильнее. Надо повторять снова и снова, чтобы тело запомнило.

*

Ещё раз попробовал поговорить с Ынхи. Она слушала меня, беззвучно роняя слёзы. Почему она плакала? Я всего лишь хотел предупредить о грозящей опасности. Почему она была так расстроена? Я просто показывал, что волнуюсь за неё. Я не мог понять, что она чувствует. Печаль, обида, страдание – не различаю всего этого.

Глядя на меня заплаканными глазами, Ынхи попросила больше не говорить ничего плохого о Паке. Сказала, что ей мучительно это слушать. Что Пак – добрый и порядочный человек. Спрашивала, как я могу называть убийцей её будущего супруга и кто вообще дал мне право обвинять людей без доказательств.

Но, по крайней мере, мне наконец-то удалось донести до неё свои опасения. Буду довольствоваться этим. Заронить в её душу подозрение против Пака – это успех. Причиной гибели непобедимого Отелло стало подозрение, внушённое ему Яго.

– Он мне даже не родной! – раздалось из комнаты Ынхи через какое-то время.

Это правда, но я почему-то чувствую себя оскорблённым.

*

Прилёг отдохнуть и услышал топот входивших во двор людей. Пять человек, молодые, одеты в форму. Я подумал, что они из полиции.

– Добрый день.

Три парня и две девушки. Я спросил, кто они такие – оказалось, курсанты полицейской академии.

– Чем обязан?

Они сказали, что занимаются учебным проектом. Подняли стародавние нераскрытые дела и снова их расследуют. Показали мне несколько отксеренных газетных статей. Все они были об убийствах, которые совершил я. Поразительное ощущение. Осознание того, что давно прошедшее внезапно вновь возникло перед тобой.

– Мы думаем, что это серия преступлений, совершённых одним человеком. Но в то время, когда это происходило, полиция так не считала.

Полицейские курсанты вели себя оживлённо и шумно. Симпатичные парни, красивые девушки. Даже говоря о серийных убийствах, внезапно начинали лопаться от смеха. Похоже, их забавляла эта игра в агентов ФБР.

– Не представляю, чем бы я мог вам помочь. Здесь-то вам что понадобилось?

Словно в сцене из разыгрываемого спектакля, вместо ответа во двор вошёл ещё один человек. Мужчина за пятьдесят. Курсанты вскочили и отдали ему честь.

– Вольно. Садитесь.