Мемуары убийцы

Новоприбывшего звали детектив Ан. Он представился, протянув мне свою визитку. Объяснил, что сопровождает курсантов, так как не положено отправлять их одних. Подчёркнуто незаинтересованно он уселся в стороне от нас, однако, по профессиональной привычке, цепко ощупал глазами весь двор.

– Вы продолжайте.

После слов детектива курсанты с чуть заметным волнением вновь обратились ко мне:

– Мы взяли карту и соединили линиями точки, которыми отмечены места преступлений. Вот, посмотрите.

Прочерченные линии образовывали восьмиугольник. В середине этого восьмиугольника находилась моя деревня.

Девчонка с маленьким личиком и острым носиком, сверкая глазами, показывала на карту:

– Мы предположили, что если такой преступник действительно существовал, то…

Он был из этих мест.

– …он обитал где-то в окрестностях. Конечно, не может быть, чтобы он до сих пор здесь находился.

Поспешное заключение. Выглядевший так, будто собирается подремать, детектив Ан невольно повернул голову и бросил пристальный взгляд на курсантов.

– И что?

– Вы ведь живёте здесь очень давно. Мы хотим попросить вас припомнить, не случалось ли вам видеть в те времена кого-нибудь подозрительного.

– Тогда было много шпионов. Отсюда до Севера рукой подать, многие тут бродили. Если кто-нибудь из знакомых внезапно отлучался на несколько дней, мы между собой судачили, что к нему, должно быть, приехал «родственник» с Севера. Имея в виду, что он, возможно, отбыл на встречу с лазутчиком. Конечно, это были досужие разговоры, но факт в том, что люди присматривались ко всем и каждому. Бывало, по подозрению в шпионаже задерживали незнакомцев, которые оказывались простыми туристами, приехавшими сюда ради гор.

– Но мы ищем не шпиона, – не вытерпев, перебил меня самый высокий из ребят.

Я поднял руку и жестом остановил его:

– Я хочу сказать, что если бы здесь появился кто-нибудь подозрительный, его наверняка арестовали бы как потенциального шпиона. Тогда на многих доносили, так как за донос полагалось вознаграждение.

– Вы имеете в виду, что подозреваемый мог оказаться среди тех, кого поймали по подозрению в шпионаже, а потом отпустили? Как нам найти информацию о задержаниях? – Последний вопрос долговязый задал всей группе.

– Должны быть записи в полицейских архивах.

– Там ничего нет, – уверенно заявил Ан.

– Ничего нет? – с нотками возмущения переспросила узколицая курсантка, повернувшись к детективу. По её виду было понятно, что она недовольна.

Самоуверенные молокососы, насмотревшиеся американских сериалов и возжелавшие работать в полиции, ни во что не ставят провинциальных детективов из отдела убийств. Ну, а вы сами? Если бы вы в то время служили в местной полиции, поймали бы вы меня? Вам достаточно заглянуть в полицейские отчёты, чтобы понять всю плачевность ситуации. Дилетантское следствие, отсутствие взаимодействия, наспех задержанные подозреваемые, которых позже признавали невиновными. Только после демократических перемен некоторые из задержанных подали иски о пытках в полиции и смогли получить компенсацию от правительства.

Ан ответил:

– А вы вообще представляете себе, что творилось в восьмидесятые? Наши местные полицейские отряды в полном снаряжении сгоняли в Сеул забрасывать слезоточивыми гранатами студенческие демонстрации. Думаете, кому-то было дело до деревенских убийств?

Ан поднялся и, закурив, направился к воротам.

Вслед за ним стали собираться и курсанты.

Один из ребят полушёпотом обратился ко мне:

– Я слышал, что детектив Ан вёл несколько дел из тех нераскрытых. По-видимому, он до сих пор не оставил надежду найти убийцу – в свободное время продолжает разъезжать по окрестностям. Уже и срок давности истёк, а он всё не успокоится.

– Надо поосторожнее с этими деревенскими. По виду не скажешь, а какие упорные, – вставила своё слово одна из девиц.

Они понятия не имели, что мне сейчас сообщили. Ну и прекрасно.

Докурив сигарету, детектив Ан, казалось, о чём-то внезапно вспомнил.

Он вновь подошёл ко мне.

– Семьи у вас нет?

– Есть дочь.

– А…

Стареющий охотник-одиночка в погоне за одиноким волком. Ан не ушёл с курсантами, и пока те осматривались в округе, сидел у меня во дворе.

– Не пристало жаловаться ещё более старому человеку, но чувствую себя разбитым корытом. – Он хлопнул себя по коленям.

Если бы кто нас увидел, подумал бы, что мы старинные приятели.

– А что с вами?

– Диабет, артрит, давление. Всё сразу, ни одного живого места не осталось. Всё из-за этой треклятой работы. Сыт я ею по горло.

– Теперь-то уже можно и отдохнуть.

– Отдохну в могиле.

– Верно, лучшее место для отдыха.

Мы помолчали.

– У каждого есть хотя бы одно такое дело. Которое непременно надо завершить до того, как отправишься к праотцам, – вымолвил Ан.

– Почему бы не быть. У меня точно есть, – согласился я.

– И что это?

– Да так, надо кое-что закончить. Студенты вон говорили, что вы до сих пор охотитесь за преступником. Но даже если поймаете, что вам это даст? Вы ведь не сможете отправить его за решётку.