Мемуары Ведьмы. Книга вторая

— Нет, не совсем так. Сегодня она сама все увидит. Чай я дала ей специальный, он даёт расслабление телу и зоркость уму. Тело будет спать, но её сознание будет всё видеть и чувствовать. Уверена, завтра она будет на нашем пороге готовая к диалогу о вампирах. А пока мне надо подумать в свете Луны и придумать хороший план. Погляди, какая она сегодня.

Я взглянула в окно, где на ярко освещенном небосводе красовался абсолютно круглый спутник нашей Земли. Редкие тучки время от времени закрывали его, словно спасая человека от этого пристального глаза. Совершенно полная Луна, скрытая темными полупрозрачными пятнами редких облаков, выглядела так устрашающе, что я вдруг поняла, почему это зрелище причисляют к таким мистическим. В глубине моего живота затрепетал страх и такая противоречивая жажда столкнуться сейчас с чем-то, что заставляет стынуть кровь в жилах. Все больше наблюдая за этим неспешным движением на темном небосводе, я словно напитывалась темной энергией Луны. Вместе с трепетом она наполняла меня неистовой силой, и уже очень скоро, мне начало казаться, что я часть чего-то темного и могущественного. Во мне зародилось желание выбежать на улицу и помчать в свете полнолуния куда-то вдаль. Это состояние можно было вполне назвать лунным гипнозом, и только лишь бабушкин голос мог вернуть меня обратно:

— Я, кажется, знаю, что нам с ним делать!

Она сидела в полутени торшера за столом, и снова копалась в своей колдовской книге.

— Ты расскажешь мне?

— Конечно, садись поближе…

Мы прождали тетю Люду до обеда. По очереди выглядывая ее в окно, в тщетной надежде увидеть хрупкий силуэт. Вдруг бабушка сказала мне приготовить банки для молока.

— Я тут подумала сделать творог домашний, пойдём ка сходим к молочнику, — подмигнув глазом, обратилась ко мне она.

Я подмигнула ей в ответ и подошла к подсобке.

Погода стояла совершенно весенняя. Птицы пели со всех сторон, грязного дорожного снега почти уже не осталось, а на поле местами сквозь последние белые лопухи проглядывала мелкая зеленая трава. Солнце пригревало не по зимнему, и если б не нарастающая тревога за тетю Люду, то ничто б не смогло испортить моё настроение сегодня. Проходя мимо ее дома, мы словно по команде замедлили шаг. Все окна его были, как и прежде, плотно задернуты, и, казалось, хозяева еще не проснулись, если б речь шла об обычных хозяевах.

— Как твоё здоровьице? Куры ночью тревожили? — закрывая банки, бабушка заискивающе спросила молочника.

— Я уже перестал их слышать, приспособился. Но сегодня сутра пораньше скорая к соседке приезжала. Ее увезли с сиреной, а я так больше и не уснул.

Бабушка была ошарашена такими новостями.

— В нашу районную увезли? — ее голос слегка дрогнул.

Молочник кивнул головой.

— Дай позвоню туда от тебя. Она вчера у нас была, не приложу ума, что могло стрястись…

Бабушка не на шутку встревожилась, и я видела, как ее руки тряслись, набирая по телефонной книжке номер приемного покоя. Тетя Люда поступила ранним утром с микроинфарктом. На данный момент её жизни ничего не угрожало, и мы могли её навестить с шести до восьми часов тем же вечером.

— Бабуль, что же там произошло? — спросила я уже по пути домой.

— Мы узнаем это вечером, а пока нам не стоит обсуждать данную тему, особенно на улице.

До самого вечера я продумывала все возможные сценарии самых жутких событий, которые могли произойти с участием вампира. Я сделала несколько попыток открыть свой альбом для рисования и снова взглянуть вампиру в глаза. Мне почему-то всерьез показалось, что я смогу прочесть его мысли и узнать обо всем еще до вечера, но меня что-то каждый раз останавливало. И, в конце концов, я поняла, что внутренне чувствую недоверие к самой себе. Ведь, если я могла прочесть его мысли, то вполне, возможно, и он смог бы прочесть мои. И тогда мы все в большой опасности.

— Бабушка, когда с вампиром будет покончено, ты напишешь все, что мы смогли узнать о них в свою книгу? — чтоб отвлечься от непреодолимого желания мысленно связаться с вампиром, обратилась я к бабуле.

— Да, я запишу все, что сможет помочь, если мы останемся в живых, разумеется.

После этой фразы у меня пропала всякая охота заглядывать в свой альбом, более того, я попросила разрешения сжечь его в печке. Бабушка звучно рассмеялась:

— Если ты боишься этих глаз, просто не открывай свой альбом!

— Но иногда, мои руки, словно не слушаются меня. Они, подобно моим врагам, делают мне самой наперекор.

— Ты уверена, что все дело в руках?

— А в чем же еще? Я же не хочу смотреть рисунок с вампиром, но мои руки который раз уже сами пытались открыть рисовальный альбом, — призналась я.

— Это не руки тобой руководят, — тихо сказала она.

— Это вампир, да? — еще тише отозвалась я так, словно мой альбом для рисования обзавелся ушами, — он меня заставляет?

— Это твоё неверие тебя заставляет! Ты до конца не веришь в реальность происходящего, оттого пытаешься как-то воздействовать на реальность, чтоб еще раз все проверить.