Мемуары знатной дамы: путь от фрейлины до эмигрантки. Из потонувшего мира

Еще один случай, увеселивший весь Петербург. Любимец Яхт-клуба и высшего света князь Г. принадлежал к «Священной лиге», где вздумал испробовать свои полицейские способности. Внимание «Священной лиги» было кем-то обращено на один загородный извозчичий трактир, где, по-видимому, происходили встречи нигилистов. Давшие ему поручение исследовать это дело ожидали, конечно, что он оденет подобающий случаю костюм, который даст ему возможность незамеченным проскользнуть в эту дыру. Но он не решился снять свою блестящую флигель-адъютантскую форму и в орденах и аксельбантах занял место у стола в трактире и, конечно, сейчас же привлек на себя внимание всех окружающих. Он заказывал один стакан чая за другим в надежде подслушать компрометирующие разговоры, раскрыть заговор. Ему становилось все жарче и жарче. Но никаких подозрительных разговоров он не услыхал. Наконец к нему подошел хозяин трактира и с большим почтением спросил его, не может ли он быть ему полезен, так как, по-видимому, он здесь кого-то ждет. Князь Г. растерялся, не знал, что ответить, и предпочел удалиться. Все присутствующие извозчики, встав со своих мест, низко ему поклонились, а хозяин проводил его с глубоким поклоном до саней. Князь Г. вернулся в Яхт-клуб и занял там снова свой наблюдательный пост у окна на Морскую с тем, очевидно, чтобы его больше не покидать.

Эта тайная организация просуществовала полтора года, наделала много бед, дискредитируя высший класс общества, разрушая воинскую честь в армии и открывая широкую дорогу интриганам и бесчестным людям для их темной деятельности.

Когда граф Дмитрий Андреевич Толстой был назначен министром внутренних дел, он согласился на принятие этого поста лишь после того, как ему предварительно было обещано уничтожить «Священную лигу».

Рассказ графа Витте

За три года до войны я была в Биаррице, где часто встречалась с супругами Витте. Однажды, когда я обедала у них на прекрасной вилле на Рю де Франс (кроме меня присутствовала еще дочь Витте и ее муж, Нарышкин, со своей матерью), заговорили об одном слухе, распространяемом в городе, и один из присутствующих заметил: «Легковерию публики, поистине, нет границ».

«Совершенно верно, – возразила я. – Знаете, Сергей Юльевич, ведь в свое время утверждали в Петербурге, что вы являлись изобретателем этой невероятной, бессмысленной „Священной лиги“, и находились достаточно глупые люди, поверившие этому». Сколь же велико было мое изумление, когда я заметила, что граф Витте побледнел и на мгновение закрыл глаза; его лицо передергивалось, и он с трудом вымолвил: