Менахем Бегин. Битва за душу Израиля

Планирование операции продолжалось быстрыми темпами. Первоначально ее назначили на 19 июля, однако 17 июля Снэ, представитель Ѓаганы, убедительно попросил Бегина отложить взрыв, не объясняя причину просьбы, и Бегин с неохотой согласился. Далее Хаим Вейцман (и об этом Эцель также не был осведомлен) пригрозил Снэ, что во всеуслышание заявит о своей отставке с поста президента Всемирной сионистской организации (а такой шаг неминуемо привел бы к расколу ишува), если Снэ не сделает все, что в его силах, дабы прекратить деятельность объединенного «Движения еврейского сопротивления» или, во всяком случае, обуздать Ѓагану. «Ваадат X» тремя голосами против двух пересмотрела ранее принятое решение и отменила уже одобренные действия. Снэ ушел в отставку с поста командира Ѓаганы[144].

Скрывавшийся в Тель-Авиве Бегин заявил, что он убежден: руководители Ѓаганы — просто-напросто трусы, не желающие сражаться за еврейское государство. Через два дня, 19 июля (на эту дату и была первоначально назначена операция), Снэ снова попросил отсрочку, опять не дав никаких объяснений. Он намеревался полететь в Париж для встречи с Бен-Гурионом, чтобы при его поддержке постараться убедить Вейцмана отказаться от своей угрозы — тогда, при согласии Бен-Гуриона, можно будет провести эту операцию, не вызвав раскола в ишуве.

Бегин, по-прежнему не осведомленный о политических соображениях «Ваадат X» и Снэ, согласился на еще одну отсрочку, сказав, что она будет последней. Он заверил, что действия Эцеля будут скоординированы с действиями двух других групп, и подтвердил согласие на руководящую роль Ѓаганы — он собирался сдержать свои обязательства, насколько это будет в его силах. Вместе с тем ему было известно, что слишком много людей посвящено в оперативные планы и что каждый прошедший день только увеличивает шансы на вмешательство англичан и позорный провал операции. Бегин предоставил Снэ три дня, назначив операцию на 22 июля. Когда Снэ попросил еще одну отсрочку, Бегин даже не дал себе труда ответить[145].

Бегин проигнорировал еще одну просьбу Снэ, с которой тот обратился уже в утро операции[146], несмотря на то обстоятельство, что, в рамках соглашения, лежащего в основе объединенного «Движения еврейского сопротивления», у Ѓаганы имелось право наложить вето на проведение любой задуманной операции[147]. Он не намеревался и дальше смотреть, как из-за трусости Ѓаганы срывается план, разработке которого Эцель посвятил не один месяц[148]. Лехи также проигнорировала последнюю просьбу Снэ и собиралась выполнить свою часть операции — взорвать здание Информационного агентства Палестины через три минуты после взрыва в гостинице «Царь Давид»[149].

Семь молочных бидонов начинили взрывчаткой, и детонаторы должны были сработать через тридцать пять минут[150]. Однако бойцы Лехи оказались не готовы выполнить свою часть плана. Они попросили об отсрочке, однако Паглин отказал им в этом. Лехи тогда отказалась от участия в операции, и Эцель теперь оказался в одиночестве[151].

«Папаша Антипа», пожилой грек, заведовавший машинописным бюро гостиницы «Царь Давид», получил предупреждение по телефону; он послал в подвал полицейского, однако тот не нашел ничего подозрительного[152]. В действительности взрыв был отложен на час из-за задержки с доставкой взрывчатки — так что, возможно, первое предупреждение оказалось преждевременным.

Взрыватели были установлены в 12 часов 13 минут, чтобы взрыв произошел через тридцать минут. Еще два взрывных устройства были помещены в переулке, примыкающем к гостинице, чтобы отрезать ее от города — но взрыва не произошло. Детонаторы сработали, только они не подожгли стоявшие рядом канистры с керосином. Правда, они привлекли достаточно внимания, и включились пожарные сирены. Однако в гостинице «Царь Давид» решили, что сирены означают отбой тревоги и что городские власти взяли ситуацию под контроль[153].

В 12 часов 22 минуты, за двадцать минут до намеченного времени взрыва, Адина, агент Эцеля, позвонила в гостиницу. «В здании сейчас произойдет взрыв. Немедленно эвакуируйте людей. Учтите: вы предупреждены!» Она повторила ивритский текст по-английски и положила трубку. Помощник администратора передал ее звонок британскому офицеру, а тот проигнорировал предупреждение, поскольку такие угрозы поступали практически ежедневно.

В 12 часов 27 минут Адина позвонила в консульство Франции, расположенное рядом с гостиницей; она сказала, на иврите и по-французски, что гостиница предупреждена о взрыве, а сотрудникам консульства рекомендуется открыть окна, чтобы не пострадать от осколков стекла. В консульстве прислушались к этому предупреждению. В 12 часов 31 минуту она позвонила в редакцию «Палестайн пост», сообщила о взрыве и попросила еще раз предупредить администрацию гостиницы.