Менеджер континуума

Решив, что больше в этом мире нас ничего не держит, мы прямо от ворот замка отправились в путь. Коридор открылся, как ни в чём не бывало. Правда, на этот раз он был не синим, а зелёным. И я в первый раз увидел, как работает пресловутая путинка. Как только стало понятно, что приближающийся огонёк имеет зелёный окрас, гоблин высыпал из мешочка на ладонь пять шариков, потом, с неодобрением покосившись на дракона, добавил шестой. Чувствую, Феде придётся задолжать Кормоеду за халявное путешествие. Гоблин с усилием сжал ладонь в кулак, раздавив путинки. И всё – никаких дополнительных эффектов, не считая того, что заметно позеленевший пейзаж вокруг нас вдруг посинел, сигнализируя о том, что дополнительной платы за переход взиматься не будет.

* * *

Как только переход закончился, то я даже не сразу сообразил, где нахожусь. Казалось, что я стою, уткнувшись носом в огромный аквариум с кристально-прозрачной, но от немыслимого объёма тёмно-голубой водой. Водоросли-исполины тянули лианообразные, перистые, резные стебли к поверхности. Среди донной растительности сновали разноцветные рыбёшки. Это даже не аквариум – океанариум какой-то!

Стекло отделяющее меня от толщи воды было настолько прозрачным, что даже не верилось в его существование. Протянув руку, я попытался дотронуться до преграды. Зря. Её попросту не существовало. Видимо, в момент выхода из коридора в этот водный мир, мы захватили с собой по кусочку атмосферы, которая тут же окружила нас воздушными коконами-пузырями. Моё необдуманное движение потревожило хрупкий баланс, и пузырь, рассыпавшись на мелкие жемчужные шарики, устремился вверх.

В последний момент мне удалось инстинктивно вдохнуть максимальное количество воздуха и задержать дыхание. Задрав нос к поверхности, я с ужасом убедился, что до неё – как до Китая в интересной позе. Мимолётно подумалось о том, что меня сейчас расплющит давлением. Однако дискомфорта, по крайней мере, с этой стороны, не было. Я оттолкнулся ногами от дна, одновременно делая первый мощный гребок руками, в надежде поскорее вырваться на поверхность. Не тут-то было. Такое впечатление, что вода была очень сильно разрежена – если такое определение и можно применить к этой субстанции.

Так, наверное, двигаются астронавты на Луне. Прыжок вверх на несколько метров, а потом медленное опускание на поверхность. Отчаянные гребки руками практически не давали никакого эффекта. И тут пришла она – паника. Я забился, отчаянно молотя всеми конечностями. Все мысли о спасительной магии выветрились из головы, да и сомневаюсь я, что смог бы в такой ситуации сымпровизировать что-то подходящее случаю. Грудь нещадно ломило – ещё несколько секунд и придётся выдохнуть – в последний раз. И в этот момент я каким-то краем сознания, не поддавшимся панике, оценил окружающую меня действительность. Мои спутники с ироничным интересом наблюдали за моим барахтаньем, не делая попыток подобно мне поскорее достичь поверхности. Причём воздушных пузырей вокруг них тоже не наблюдалось.

Я замер. Заметив, что акробатические трюки закончились, Варежка сказала, явно едва сдерживаясь от смеха:

– Выдыхай, а то лопнешь. И начинай дышать нормально – не бойся.

Я облегчённо вытолкнул из себя, наверное, стопроцентный CO₂, но ещё пару секунд не решался вдохнуть непонятную субстанцию. Что это – действительно очень разреженная вода? Или не очень сжиженный воздух? В конце концов, мой собственный организм оказался мудрее меня. Устав посылать сигналы СОС паникующему мозгу, грудная клетка помимо моей воли расширилась, втягивая в лёгкие порцию этой жидкости.

Ничего страшного не произошло – дышалось как обычно. Судорожно вздохнув несколько раз ртом, я начал дышать носом. И тут же понял, что даже различаю запахи. Пахло йодом, солью и немного рыбой – совсем как на берегу обычного моря. Только не над водой, а под ней.

Я убедился, что утонуть в этот раз мне не светит. Но, тем не менее, те пару килограмм адреналина, что успели выработаться за время панического приступа, требовали выхода. И я знал, кому сейчас достанется.

– Что же ты, чемодан ушастый, не предупредил? – набросился я на Добрыню, выбрав его козлом отпущения. – Или твой хвалёный Поиск на такие мелочи не способен?

Разговаривать тоже оказалось ничуть не сложнее, чем в обычной атмосфере. Добрыня изобразил раскаяние, однако, именно, что изобразил. Чувствовалось, что он тоже еле сдерживается. Шутник, блин!

– Я бы предупредил, если бы на выходе действительно было бы что-то неприятное, – примирительно пробасил он.

– А если бы мне пришлось штаны после такого перепуга отстирывать – очень приятно было бы? – я обвёл глазами спутников. Раскаянья не было ни у кого. – Ладно-ладно – я вам ещё припомню. Вы ведь все знали, что здесь можно дышать… Кстати – откуда? – я переключился на Кормоеда. – Ты же говорил, что никогда в этих мирах не был.