Менестрели в пальто макси (ЛП)

В полном одиночестве. Каркас высотой в семнадцать метров и «настоящие» повешенные. Манекены, подобранные на свалках и в старых складских помещениях, - безногие, безрукие, безголовые. Надо же! Где же достанет он им сквозняк такой мощности? Ну, отвечали знакомые, это не проблема. Deutschland будет стоять на горке, ветра там хватит. Как бы то ни было, я чувствовал себя перед ним в долгу. Во-первых, потому что должным образом не оценил его кинетическую скульптуру. Кроме того, в трудный момент жизни (моей!) он снял с себя и подарил мне свое черное полупальто из искусственной кожи. Я не мог вернуть ему вещь -вскоре ее сняли с меня упитанные акселераты в День поминовения, когда я возвращался с кладбища. Он уверял, что это было полупальто офицера СС, и оно тоже предназначалось для сооружения в качестве атрибута. Пуговицы, расположенные в определенном порядке, должны были предохранять от ножа и даже от настоящей пули. С другой стороны, его самого я уже несколько лет не встречал. Ходил слух, будто он обосновался в Париже и не собирается скоро вернуться. Есть сведения, что ему там нелегко. Некоторые соотечественники, ненадолго залетев в родные края, уверяли, будто он спятил. Другие сердито поправляли: этот сумасшедший, чего доброго, своего добьется. С него станется убедить мэра Парижа установить памятник нерожденным детям рядом с Нотр-Дам! Больше нигде этот безумец, мол, не соглашается.

Упрям, это мы знаем. И здесь был таким же.

Однажды я услышал, будто он намерен вернуться. Он снова примется за Deutschland. Такие люди не изменяют своей мечте. Понятно, сегодня найдутся умники, которые посоветуют назвать кинетическую скульптуру иначе. Хотя бы «Империя». Нынче все горазды советовать. Я не уверен, что он согласится. Deutschland и больше ничего.

Чтобы хоть как-то воздать ему за его добро, я начал искать манекены. Вдруг да пригодятся? Голые, некоторые основательно потрепанные, они валяются в углу моей комнаты. Лица тупые, застывшие. В них - безграничная скука и равнодушие. Ладно, посмотрим, когда налетит сквозняк!

Ночью мне иногда кажется, что они там, в углу, возятся, шушукаются, совещаются. Словно намереваются сбежать. Я знаю, это сущая ерунда, но все равно с нетерпением жду, когда он приедет. Только бы убрал их отсюда, да поскорей. Манекенов уже вполне достаточно, о сквозняках же позаботятся сама природа и вечно недовольная, вечно воротящая нос от всего на свете наша широкая общественность. Найдется кому негодовать: философы усмотрят одно, коммунисты совсем другое. Интересно, что скажут дипломаты Bundesrepublik Deutschland? Счастье, что он истинный художник, - не пойдет на попятный. Коль скоро в Париже убедил...

Поживем - увидим. Чего-чего, а сквозняков предостаточно в нашем краю зеленом.

1991

Капштадт

Путевые впечатления

Если едешь, куда-нибудь да приедешь.

Под вечер я приехал в Капштадт. Задувал ветер. Тяжело свисали сиреневые гроздья. Где-то вдалеке отбивали косу. На другой околице выбивали дурь. Загорелые морщинистые мужчины разгуливали по единственной кривой улице. Смолкла коса, выплакался ребенок. У одного старика были очки с насадками. Мне объяснили: это от лучевой болезни. Вообще было спокойно.

Я заглянул в ближнюю избу. В одном ее углу сводили счеты, в другом сводили с пути истинного юную туземку. Пыль стояла столбом там и тут. Ап-чхи! - не выдержал я. Сводившие счеты на небольшом коврике уступили его гостю. Мы расположились: сводившие счеты и сводившие с пути, хозяин, мой конь да я.

- Будет война? - вежливо поинтересовался кто-то.

Все почему-то глухо молчали. Лишь поверх голов пронесся зеленый цилиндр с крылышками. Вроде некоего ангела.

- Минутку, - сказал я. - Это правда Капштадт?

- Ап-чхи! - произнесла девушка, то есть та туземка. У нее были очень даже длинные ресницы. Соблазнитель пихнул ее кулаком в бок.

- Нехорошо при людях! - укоризненно заметил он.

Местные жители охотно проводили меня в трактир. На перекрестке стоял потемневший указатель: «До Грехов 3 км».

- Никто еще оттуда не возвращался, - проговорил хозяин. - Все в этих Грехах засели. Греховное место.

Уютный кабачок безлюден. Записка: «Сейчас вернусь. Казис».

- Не воротится он, - произнес Сводивший счеты. - Он всегда так.

Но Казис взял и вернулся. Бухнул на стол бутыль свежей валерьяновой настойки, швырнул охапку еще мокрых морских водорослей. Привстал на корточки и включил радиоточку. Выступал джаз-квинтет ВВС США. Было замечательно. Капштадт - не какой-нибудь медвежий угол. Потом стихи собственного сочинения читала группа «Наши». Я вас любил etc.

- Чем это они отличаются от чужих? - с оттенком печали спросила туземка. Ее ресницы были еще длиннее, чем тогда.

Выпив в свое удовольствие, мы двинулись к Оранжевой реке. Тихо стрекотали кузнечики и вертолеты. Становилось прохладно. Невдалеке высились громадные корпуса завода оранжевой краски.