Меня нашли в воронке

— Почему, почему… Так… К слову пришлось… — ответил Вини. — Ушастый ты больно, как я погляжу.

— Слух хороший…

За лесом что-то прогрохотало. Пронзительный свист…

…Рита, Марина и Иванко отбежали уже на противоположную сторону холма. И тут Рита подумала, что надо было бы взять оружие с собой. Тот пистолет, который ее спас от Таньки-пулеметчицы ей так и не вернули.

Увидев свежую огромную воронку от авиабомбы, она сказала:

— Марин, посидите пока тут с Ванькой. Я назад сейчас мотнусь, автомат выпрошу…

— Ритуль, может не надо…

— В одну воронку, говорят, снаряд дважды не падает… Я мигом. Ванечка, тебе принести чего-нибудь?

Тот кивнул.

— Чего, Ванюш?

— Хлеба и мяска вкусного…

Ритка потрепала его по белокурой голове. И побежала обратно.

Марина же спустилась с Ваней вниз.

— Страшно, Ванюш? — прижала она его к себе.

— Нее… Я привык.

— Как же ты тут жил-то бедненький?

— Хорошо. Меня дяди-немцы кормили и песни пели. И у меня кот был. Он мне тоже песни пел. Его в ножку ранило, дяди-немцы его перевязали. Потом он куда-то делся.

— А мама у тебя где с папой?

— Тятька в прошлом году ушел на войну. А мамка зимой по воду пошла и не вернулась.

— А братишка или сестренка у тебя есть?

— Они тоже ушли куда-то. Тётя, а что такое война?

Риту ударило взрывом в спину так, что она пролетела несколько метров и на несколько секунд потеряла сознание от удара о землю.

Она оглянулась…

Снаряд в одну и ту же воронку два раза не падает? А если весь холм изрыт воронками и ровного места больше нет?

Время замедлилось. С неба падали жирные комья грязи. Девушка встала во весь рост и мертвенно пошла к воронке, не обращая внимания на взрывы.

Мыслей не было. Не было чувств. Ничего не было. Только вонь сгоревшего тола.

«Это я виновата, это я виновата, это я виновата… Ничего не слышу… как в детстве, когда болела и уши закладывало, мама что-то говорит, а ты ее как сквозь вату…»

Сильным ударом кто-то сбил ее с ног и навалился сверху.

— Рита, епметь!.. Вам что сказали… — заорал Вини. Потом стал ее лупить по бледным, помертвевшим щекам.

— Ванька с Маринкой… — смотрела она сквозь него.

— Что? — он бросил злой взгляд в сторону опадающего облака дыма. — Идем!

Он поволок ее по земле за руки. Рита, наконец, встала и, покачиваясь, как пьяная, поплелась за Вини.

— Бегом, млять!

Гаубицы дали всего три залпа. Видимо, у немцев снарядов было не очень много.

Пехота поднялась и снова пошла вперед, пропустив вперед шесть танков.

— Придурки… — сказал Прощин. — Не могли в лесу конца обстрела обождать? Приготовиться…

— Четверки… Фигово… — сказал Юдинцев.

— Ты еще «Тигров» не видел, — ответил Еж.

Тут в траншею свалился Вини с Риткой.

— Оппа… Явление Христа народу… Ты откуда? — удивился Еж.

— Ампулометчики! Огонь!

Пуух — смешно хлопнуло за спиной.

Медленно летящий по кривой шар было хорошо видно. Немцы отбежали в сторону от него. Шар шлепнулся в жидкую грязь и… И не разбился!

— Вот тварь! — ругнулся Прощин. — Огонь!

Траншея ощетинилась огнем.

Несколько гансов упали, переломившись и падая назад. Остальные тут же залегли и открыли огонь.

Хлопнула пэтэерка., сбив одному танку гусеницу. Он завертелся на месте.

Пуух!

На этот раз шар разбился. Несколько немцев катались, объятые пламенем.

Дед с колокольни открыл огонь короткими злыми очередями.

Один из танков остановился. Повернул башню, стал поднимать орудие.

— Юдинцев, бей его!

— Угу… пробормотал тот. Хлоп! Пуля чиркнула по броне пучком искр.

— Сука… Патрон!

Хлоп!

— По щелям бей, сукин сын!

— Угу…

Хлоп!

Танк выстрелил по колокольне. Попал чуть выше проема, но пулемет захлебнулся.

— Патрон, богадедадушумать!

Хлоп!

— Есть!

Танк задымил.

Остальные поперли на холм.

Грохот стоял такой, будто земля разверзлась.

Винтовки, автоматы, карабины, пулеметы, гранаты, снаряды…

— Да сколько же их…

— Танков четыре осталось, товарищ серж…

Юдинцев сполз по стенке траншеи. Пуля пробила каску прямо посредине.

Еж подскочил и схватился за ружье. Выстрел! Ежа откинуло к противоположной стенке.

— Вот это отдача… — глаза его побелели от боли. — Я, кажется, ключицу сломал.

— Рита! — пнул ее сапогом, не церемонясь, Прощин, продолжая стрелять по немцам.

— Сейчас… — она встала на четвереньки и подползла к Ежу.

— Еженька… Ты как?

Еж попытался ответить, но близкий разрыв плеснул ему землей в лицо.

— Тьфу, гадство какое… Нормально, Ритуль. Рит! Эй! Ты это чего?

Ритка лежала у его ног свернувшись, как кошка, клубочком.

Он присел над ней и потряс здоровой левой рукой.

— Ежик… А Ежик. Давай споем.

— Споем, споем… — он перевернул ее на спину.

Она зажала окровавленный живот руками.

Осколок вошел в спину и, пробив насквозь ее тело, дымился, воткнувшийся в землю.

— Ежик… Давай споем… Что это, что это, ай-яй-яй-яй… Ну-ка скорее пойди, угадай… — шептала она.

Андрей, сглатывая слезы, запел тихонечко в ответ:

— Это не кит, не селеееееееееедка, это подводная лооооооодка…

— Лодочка, лодочка, ай-яй-яй-яй, ну-ка скорее скорей покатай… — улыбалась ему Рита.

— И полети на простооооооооооре… — гладил он ее по щеке грязной рукой.

— Ах, как волнуется моооооре…