Меня зовут I-45

Энцо перешел на бег и скрылся за монументальной грудой хлама, за которой начинался спуск на нижние уровни. Кто бы знал, как чесались кулаки. Но время крови еще не настало. Пока не стоило привлекать лишнее внимание.

Приятель сказал, что «псы» обосновались в северных нижних тоннелях.

Сказал искать знаки.

Впрочем, систему меток Энцо помнил и без указаний приятеля. Восемь лет в банде так просто не забывались.

Он сжал скобу кастета и зашагал по бетонному скату.

* * *

Под потеками ржавчины темнело выбитое «102». Створка шлюза стояла криво, замерла на середине пути – упиралась в штырь, которым пробили рельс. За треугольником получившегося лаза вспыхивало и сходило на нет гало зеленоватых огней.

Там же, на застрявшей створке, синел знак «псов». Энцо едва различил его под наслоениями грязи, капавшей с потолка. До цели оставалось немного, и тело уже подрагивало от адреналина. Сердце билось рвано, как у загнанного зверя.

Энцо огляделся и свернул к линиям ретрассы. Из‑под труб – каждая толщиной в три руки – доносилось яростное попискивание и возня. Под ногами заметались шустрые тени. Крысы. Энцо сморщился и успел пнуть одну в мягкий живот. В детстве его покусала такая.

Может, потому и вырос бешеным.

Он прошелся вдоль труб, забрел в смрадный тупик. Нашел нужное на сгибе, под слоем грязи. Заплата аварийного доступа; то, что доктор прописал. Энцо ухмыльнулся. Манипуляторы зажужжали, отвинчивая крышку. Оставалось совсем немного, пара креплений, и…

– Эй, цыпочка, – сказали за спиной. – Откуда сам?

Дорогу закрыл парень с ярко‑алыми полосами через лицо. Привалился плечом к стене, будто кого ждал. Поперек бритой головы тянулась косица, на предплечье красовался наколотый пес – метка «Псов Свободы». Как пародия на орлов, которых набивали легионеры. Сцепившись с ним взглядом, Энцо свернул манипуляторы и сжал кулаки.

Конечно, Аларих выставил охрану. Не надо было торопиться, ведь знал же, что кругом полно «псов». А теперь что? Теперь зажали в угол. И место какое неудачное – узкое, темное.

Сердце ускорило ход, разгоняясь перед дракой. К горлу подкатила чистая ярость, сожравшая последние здравые мысли.

– Заблудился?

«Пес» внимательно изучал его. Рукой касался пояса, за которым виднелась рукоять пистолета. Он видел татуировку Энцо и потому не торопился стрелять. Никак не мог сообразить, кто перед ним – свой или чужой.

Дожидаться просветления Энцо не стал. Вытащил уже взведенный нейтрализатор и выстрелил.

Булькнув, «пес» повалился на спину. Энцо приблизился, держа его на мушке. Но зря; тот мелко дрожал, закатив глаза. Спецовка на левой стороне груди обуглилась, по щеке ползла розовая пена.

Энцо ухватил «пса» за сальную косицу и задрал голову. Сунул в рожу – без особой необходимости, но рука сама нанесла удар. Стоило только представить, как он и другие «псы» тащат Малую по тоннелям…

Слепую.

Беспомощную.

– А ты мне, блин, дорогу подсказать решил?

Еще удар. Ободрал кулак о песьи зубы.

– Ну подскажи.

Ни черта не сказал «пес». Помер прежде, чем успел понять смысл слов. Разочарованный Энцо отволок тело под линии ретрассы, к крысам. Все как в старые недобрые времена.

Он поставил нейтрализатор на предохранитель и огляделся. Больше никого, только пустые бараки в отдалении. Номера не жаловали нижние уровни канализации и «псов» тоже не любили. Энцо бы тоже к ним не совался без лишней надобности.

Но внизу ждала Малая. Кто знал, может, счет шел на минуты?

Манипуляторы снова ввинтились в связки проводников. В сознании разлилась яркая вспышка подключения, и Энцо закрыл глаза. Небольшая хитрость, чтобы легко перенести возникшую двойственность реальности, от которой новички заблевывали ботинки.

Энцо новичком не был. Он с легкостью пробил установленные барьеры и отыскал систему управления питанием. Самодельная, хоть и мудреная. Ерунда. Он выставил таймер на пять минут. Команда быстро затерялась в потоке информации. Энцо свернул манипуляторы и поторопился в тоннель «102».

Тот уходил под углом, с разноцветными заплатами пластика на куполе и сваями, которые стояли без особого порядка. Казалось, их установили наспех; кривенько воткнули, планируя впоследствии заменить на нечто более надежное, но так и оставили. Там, где тоннель переходил в более‑менее горизонтальную поверхность, рядком стояли пять фанерных боксов с граффити на стенах. За ними на пол падал прямоугольник белого света. Запахло химией, как в лаборатории.

Энцо нахмурился, снял нейтрализатор с предохранителя. Сдвинулся к стене бокса и выглянул за угол.

Дальше путь перекрывал навороченный шлюз. На полупрозрачном пластике синел все тот же символ – «Псы Свободы». Сбоку мерцал слот для карт. Над ним торчала кнопка камеры.

Ожидаемо. Его предупреждали о системе защиты.

Энцо досчитал до трех сотен.

Что‑то щелкнуло. Свет мигнул и погас. Гул множества ламп стих, и тишина углубилась. Тоннель погрузился в ровное серое марево с яркими проблесками тепла. Органы чувств марсиан всегда работали чуть лучше, чем у людей с других планет. Генетика, врожденное. Неплохой бонус в череде недостатков.