Меняя личности

Каждому кусочку - свое место. Я забронировала номер в мотеле рядом с моим домом. Я решила попробовать с таблетками, которые у меня лежат дома. Если не сработает, то у меня есть пистолет. Я чувствую себя совсем одинокой. Я хотела бы поделиться этим с Вами, но я уверена, что Вы попытаетесь меня отговорить, а я не могу этого допустить. Пожалуйста, поймите, что я дальше так не могу. Мне очень грустно. Я рада, что познакомилась с Вами и надеюсь, что Вы меня не возненавидите за это.

Желаю всего Вам самого наилучшего в будущем. Вы прекрасный врач и заслуживаете только самого лучшего. Берегите себя и свою семью.

С любовью,

Карен Оверхилл».

Я позвонил ей в тот же день в семнадцать двадцать, но никто не ответил. Я понимал, что она в отчаянии, но я надеялся, что ее обещание мне не даст ей покончить с собой. Это один из тяжелых периодов в жизни психиатра, когда вынужден ждать и наблюдать со стороны, выберет ли настолько нестабильный пациент, как Карен, жизнь или смерть. Если она выберет жизнь, то это означает, что отчасти она поступила так из-за меня.

И если она выберет самоубийство, то сделает это вопреки мне.

Я позвонил снова, и она подняла трубку. Я беседовал с ней очень долго в этот и следующий вечер. Карен пришла в мой кабинет два дня спустя. Выглядела она лучше, хотя признаки были едва уловимы: больше энергии в ее походке, более живые движения, уверенная осанка и больше зрительного контакта. Карен обычно одевалась примерно одинаково, и ее прическа практически не менялась. Если верить ей, то с каждым днем ей становилось все лучше.

Хотя она думала, что это уже и не важно, раз она пришла, но теперь сомневалась насчет самоубийства. Часть ее хотела изменить свое мировосприятие и жить. Прошлой ночью, впервые в жизни, она испугалась своих подобных мыслей. Каким-то образом раньше она не осознавала, что после ее смерти ничего не будет: ни ее детей, ни мужа, ни меня.

- Думаю, не связано ли мое желание умереть с тем, что я не хочу заниматься любовью со своим мужем снова, - спрашивала она саму себя. - Забавно, но я не помню, что вообще занималась с ним сексом.

Я посмотрел на нее недоуменно.

- Я знаю, что занималась, но должно быть я всё вычеркнула из памяти.

Вычеркнула все?

Карен недолго сидела молча и о чем-то думала.

- Почему-то глубоко внутри я знаю, что не хочу жить. Я купила несколько патронов для пистолета своего мужа, - призналась она.

Меня заинтересовало «вычеркивание из памяти», но сначала я должен был отвлечь ее от тяги к пулям и смерти.

- Как Вы думаете, у нас получится выстроить отношения так, чтобы мы доверяли друг другу? - спросил я. - Такие, чтобы Вы могли рассказать мне все, что Вас тревожит, а я при этом постараюсь Вас понять?

Карен выглядела озадаченной сначала, но затем мне показалось, что она решила это обдумать. Она не ответила, но я надеялся, что она ухватится за эту возможность.

- Я хотела, чтобы Вы бросили мучиться со мной, - сказала она, обернувшись ко мне, выйдя за порог моего кабинета.

Я смотрел ей вслед, пока закрывающаяся дверь не скрыла ее полностью из виду.

Я размышлял о приготовлениях, которые она сделала для самоубийства. Я знал, что она легко может снова за них взяться, поэтому нам надо от них избавиться. На следующем сеансе я спросил ее о пулях. Карен признала, что с ними ей комфортнее - с тех пор как она их купила, она знала, что может покончить с собой.

- Почему же эта мысль успокаивает?

Карен замолчала, удивленная моим вопросом, потому что она не думала, что подобные чувства могут быть чем-то особенным.

- Я планировала самоубийство большую часть своей жизни. Когда мне было девять или десять лет, я хотела лечь на железнодорожные пути и ждать приближения поезда, - Карен говорила о подобных вещах спокойно и со взглядом мертвеца, от которого холодок пробегал по моей спине. - Это казалось единственным окончанием моей жизни.

Вчера Карен позвонила ее тетя и сказала, что ее дедушка заболел и находился в больнице. Она хотела, чтобы Карен навестила его, но она сама боялась видеться с ним. Это событие вызвало в памяти воспоминание о том, как она вместе с семьей побывала на пляже, когда ей было восемь или девять лет: