Меняя личности

Конец января 1992 года, близился вечер, падающие снежинки сверкали в лучах городского освещения. Я ждал Карен. Я не видел ее пару недель, пока был в отпуске. Мне было немного не по себе от того, с чем мне придется столкнуться сегодня.

- Моя невестка написала заявление в полицию на моего отца за домогательства к моей племяннице Нине и моей дочери Саре, - выпалила Карен, входя в мой кабинет. Она выглядела обеспокоенной, хотя я ожидал, что она будет удовлетворена тем, что ее отца, в конечном счете, накажут за свои ужасные поступки.

- Что беспокоит Вас? - спросил я.

- Скоро начнется судебное разбирательство, а моя мать названивает мне. Она допытывается, не приставал ли он ко мне, - Карен выглядела напуганной. - Если я скажу правду, то мне кажется, что кто-то перережет мне горло.

- Перережет горло?

- Мне это обычно говорил отец. Он говорил, что, если я кому-нибудь расскажу, то он перережет мне горло. Он обычно проводил ножом по моей шее, словно он всерьез намеревался так сделать, - ее глаза округлились.

- Вы думали, что он на такое действительно способен?

- Конечно.

В конце февраля Карен объявила мне, что полиция арестует ее отца на следующий день.

- Мой муж говорит, что это будет моя вина, если что-нибудь случилось с Сарой. Я никогда не оставляла ее одну с моим отцом, потому что знала, что могло случиться, - Карен выглядела огорченной и отчаявшейся. - Но могло так случиться, что я раза два оставила ее у своих родителей. Что-то могло произойти тогда. Карен погрузилась в свои темные мысли.

Я ждал, что она продолжит. Я часто задавался вопросом, почему много лет назад она не убежала как можно дальше из ее родительского дома. У нее никогда не было четкого ответа - только пожимала плечами. Я заметил слезы в глазах Карен.

- Мой муж прав, - она плакала. - Это моя вина. Я никогда не должна была оставлять ее там, никогда. Карен настолько глубоко окунулась в пучину отчаяния, что я не был уверен, что смог бы ее оттуда вызволить.

- Вы проверяли, чтобы Ваш отец не оставался наедине с Вашей дочерью, - начал я, стараясь приободрить ее. - Вы полагали, что при Вашей матери он не сделает ей больно.

- Да, - отозвалась Карен.

- Что говорит Сара? - Карен немного выпрямилась.

- Она говорит, что он с ней ничего не делал.

- Вы ей верите?

- Так бы и я ответила в ее возрасте, - ответила Карен со слабой улыбкой.

- Но то, что произошло с Вами, не случилось с ней, не так ли?

- Да.

- Вы думаете, Сара говорит правду?

Карен в нерешительности, но я думаю, что она начинает выбираться из бездны.

- Я не знаю, - произнесла она, поерзав на стуле. - Я спросила ее, угрожал ли он ей, она ответила, что нет, и она не была напугана при этом.

- Она не выглядела так, как Вы, когда Вам угрожали перерезать горло, - подытожил я.

- Да, не выглядела.

- В таком случае есть высокая вероятность того, что Саре он не причинил вреда в отличие от Вас и Нины.

Карен кивнула. Ей все еще не по себе, но все же лучше. Она все еще в глубокой депрессии, но больше не жаждала смерти. Сейчас этого хватит, к тому же время сеанса истекало.

В начале марта 1992 года после того как ее отца арестовали и посадили за решетку, мать и тетя Карен начали давить на нее с тем, чтобы она дала показания, что ее отец не домогался ее дочери. У Карен не было веских доказательств обратного, поэтому она решила отмалчиваться. Карен описала мне в красках ее последний разговор с Катриной, ее матерью:

- Твой отец никогда бы до такого не опустился! - кричала Катрина, - Он никогда бы не обидел девочку!

- Как раз наоборот, - ответила тихо Карен.

- О чем ты вообще говоришь? - Катрина перешла на вопль. Ее голос был скорее обвиняющим, чем удивленным.

- Ты думаешь, он приставал к тебе и занимался с тобой сексом! - Карен не поднимала глаз и не отвечала. - Ты это все выдумала! У Катрины была привычка навязывать свое мнение, чтобы сделать свои аргументы более весомыми.

- Скорее всего, ты сама над собой надругалась. Видимо ты сама этого и просила! Это все твое воображение! - Катрина была неумолима.

Карен было плохо. Тогда она начала сомневаться в том, что с ней на самом деле произошло. Но затем она вспомнила, что ее отец привязывал ее запястья и лодыжки электрическими проводами к кровати, и все снова встало на свои места.