Меньшее зло

Он был при полном параде, золотые эполеты сверкали в лучах света, орденские цепи тихо позвякивали медалями в такт шагам, когда он шел мимо трибун к судейскому столу. Четверо воинов, сопровождавших его, в конце прохода расступились по сторонам и вытянулись в струнку, а он продолжил путь. Оглядев трибуны, Ба’киф заметил, как на лица некоторых присутствующих наползает беспокойство. Кажется, они начали догадываться, что что-то тут не так. Траун вошел в пестро расчерченный круг перед столом, и, едва он встал по стойке смирно, адмиралы поднялись со своих мест.

Еще раз окинув взглядом зрителей, Ба’киф увидел, что их беспокойство сменилось шоком. К этому моменту они наконец поняли, что сейчас на их глазах развернется не чествование, а порка.

Но они не имели ни малейшего представления о размахе этой порки.

– Старший капитан Митт’рау’нуруодо, вы признаны виновным в умышленном нарушении директив Совета военной иерархии и законов Доминации, – тем же тяжеловесным тоном продолжил Джа’фоск. – У вас есть что сказать в свое оправдание перед оглашением приговора?

– Нет, верховный адмирал, – ответил Траун. Голос его был ровным, почти безмятежным.

Но Ба’киф уловил в нем боль, разочарование и усталость. Траун так долго и упорно защищал Доминацию, и вот теперь ему ставят в вину его же преданность.

– Ну что ж, – сказал Джа’фоск. – Волей Синдикуры, в соответствии с компетенцией Совета, вам вынесен приговор.

Он умолк, и Ба’киф увидел в его глазах борьбу. Джа’фоск признал неизбежность такого исхода и понимал, какие за этим стоят причины. Но это не означало, что он или остальные члены трибунала одобряют его.

– Вас лишат звания, всех прав и обязанностей во Флоте экспансии и обороны. Кроме того… – Джа’фоск снова метнул взгляд на Турфиана. – Вы будете лишены статуса почетного приемного родича семьи Митт. Вы останетесь причисленным к этой семье, но без права занимать какую-либо позицию в ней.

Вперив взгляд в Турфиана, Ба’киф заметил, как тот дернул губами. Он-то хотел вышвырнуть Трауна в его родную семью Киву, но, как видно, Джа’фоск и собственный старший помощник Турфиана отговорили патриарха от столь решительного и необратимого шага.

– Синдикура постановила… – Джа’фоск сделал паузу, и Ба’киф ощутил, как в зале сгустилось напряжение, – что в ближайшие два дня вы должны быть высланы с Цсиллы на необитаемую планету, на которой вы проведете остаток своей жизни.

По трибунам прокатился резкий возмущенный ропот. Кто-то охнул, кто-то, как расслышал Ба’киф, приготовился выступить с речью. Джа’фоск перевел взгляд на трибуны, словно бы транслируя через него, как через спектральный лазер, всю мощь своего звания и заслуг, и ропот утих.

– За эти два дня потрудитесь привести в порядок свои дела, – безэмоционально договорил он. – В назначенное время вы должны явиться на «Паралу», чтобы отбыть к месту своего изгнания.

Верховный адмирал кивнул, повернувшись к Дай’лоту. Тот кивнул в ответ и, обойдя стол, остановился перед Трауном.

Под непоколебимыми взглядами адмиралов, одобрительным патриарха Турфиана и возмущенными или обескураженными взглядами зрителей Дай’лот принялся снимать с мундира Трауна орденские цепи.

По трибунам вновь пронесся недовольный ропот и опять утих, когда Джа’фоск грозно зыркнул в ту сторону.

Ба’киф молча наблюдал, чувствуя, как к горлу подступает комок. Патриарх Турфиан не хотел видеть его в составе трибунала, но настаивал, чтобы именно верховный генерал исполнил эту часть ритуала. Ба’киф категорически отказался.

Закончив, Дай’лот отступил назад с обмотанными вокруг левой ладони орденскими цепями. Адмирал чуть помедлил, а затем, к изумлению Ба’кифа, коротко, но уважительно кивнул Трауну.

Ба’киф переключил внимание на Турфиана, пытаясь понять, заметил ли патриарх семьи Митт жест Дай’лота. Судя по внезапно окаменевшему лицу Турфиана, очень даже заметил.

– Приговор оглашен, – сказал Джа’фоск, когда Дай’лот вернулся на свое место и встал рядом с остальными адмиралами. – И должен быть приведен в исполнение в течение двух дней.

Наклонившись над столом, он снова ударил по полированному камню.

– Заседание трибунала закрыто.

Адмиралы потянулись в боковую дверь, Дай’лот шел в строю с коллегами, так и держа орденские цепи Трауна обмотанными вокруг ладони. Патриарх Турфиан подождал, пока все они не скроются с глаз, и встал с кресла. На секунду он поймал взгляд Трауна, а затем тоже покинул зал. Траун повернулся к трибунам, и воины, снова построившиеся в каре, повели его по проходу. Он шел твердой поступью, с каменным лицом глядя прямо перед собой. Дверь открылась, и Траун вышел в нее.

Ба’киф несколько секунд сидел на месте, морально готовясь к неизбежному всплеску ярости и обвинений. Но на трибунах было тихо, никто не шелохнулся. Должно быть, все присутствующие были слишком шокированы приговором, чтобы облечь мысли в слова и совладать с голосом.

Но Ба’киф не сомневался, что все это еще будет. Настигнет его в свое время.

Генерал молча поднялся и пошел мимо трибун к выходу, ощущая спиной недоуменные и недоброжелательные взгляды.