Ментальность в зеркале языка

1. Danger (n. m.) – эквивалент русской опасности с существенными отличиями в проработке образа. Danger также одушевлено и активно, однако идея коварства ослаблена. Danger очевидно и несомненно. Сочетаемость этого слова направлена на описание противостояния опасности и человека, который активно борется с ней. Этимологически это понятие связано со взаимоотношением сильного и слабого, и поэтому, с нашей точки зрения, сочетаемость в большей степени описывает ситуацию противостояния.

2. Péril (n. m.) – синоним danger, проиллюстрированный аллегорическим прототипом. Источник péril – окружающий мир. Слово письменного языка, употребляющееся по преимуществу в нескольких определенных выражениях. Мыслится неодушевленно, часто употребляется во множественном числе и трактуется как совокупность неблагоприятных обстоятельств. Мотив противостояния человека péril ослаблен, вероятно, из-за того, что человек сам идет на испытание.

3. Menace (n. f.) – эквивалент русской угрозы, этимологически связано с идеей испытания, то есть, очевидно, подразумевается активный агенс, производящий некие действия с пациенсом, источник menace – злая воля человека. Образ этого слова обнаруживает связь с аллегорическим прототипом, а также с общим для русского и французского языка образом дамоклова меча. В образном плане понятие мыслится неодушевлено, предметно.

4. Risque (n. m.) отличается неразработанностью образа, но разработанностью понятия, центрального в страховой системе Франции и французском менталитете. В образном плане мыслится как предмет, товар, материальный актив.

Сопоставляя описанные ряды, отметим, прежде всего, что они находятся в совершенно различных этимологических полях. Русский ряд связан с идеей осторожности (опасность) и разбушевавшейся стихии (угроза), французский ряд – с властью сильного над слабым (danger), испытанием, своего рода экспериментом (péril) и жестокостью (menace). Находясь в поле стихии и осторожности, русский человек пассивен и является объектом для преследования коварной и злостной опасностью, в то время как носитель французского языкового сознания выступает по отношению к опасности активно, лишая ее возможности охотиться на себя и вероломно нападать. Активность французской трактовки связана также с возможностью самостоятельно подвергать себя опасности не ради лихачеств и удали, а ради познания жизни и приобретения выгоды.

По отношению к риску поведение носителей двух исследуемых языков также различно. Русский человек любит риск, слабо сопрягая его с идеей ответственности, по крайней мере там, где речь идет о его собственной жизни. Французы же, разработав развитую систему страховок – способа угнетения страха в ситуации окружающего со всех сторон риска, сопрягают свое поведение с идеей ответственности.

Анализ понятий, выражающих идею опасности, также свидетельствует о повышенной социализированности понятий французского ряда, ориентации его на общественную, государственную, иерархическую практику взаимоотношений и целеполаганий.

В более абстрагированном виде результаты могут быть представлены таблицей.

Библиография

1. Россия XVIII века глазами иностранцев. М., 1989; а также Масса И. Известие о Московии в нач. XVII века. ОГИЗ. 1937.

Глава шестая Представление французов и русских о добре и зле

В этой главе мы рассмотрим одну из ключевых бинарных оппозиций, представляющую собой глобальную понятийную универсалию большого «радиуса действия», представленную, так или иначе, у многих народов, если не у всех. В обобщенном виде ее можно представить как плюс и минус – положительное и отрицательное, полезное и вредное, нужное и не нужное, дающее силу и слабость и так далее. Можно сказать, что эти бинарные оппозиции задают своего рода мировоззренческие оси координат индоевропейской цивилизации, вдоль которых могут быть распределены многие другие понятия, имеющие в своих значениях элементы смыслов этих двух базовых понятий или их коннотаций. Причем не обязательно закреплены намертво, они могут флуктуировать, но при этом продолжают отчетливо соотноситься с осями.

Посмотрим на следующий набросок.

Очевидно, что фундаментально описать эти понятия – дело отдельного исследования, наша задача в данном случае – показать некоторые сходства и различия. Итак, проанализируем, как французы и русские понимают добро и зло. Для этого сопоставим русские слова и понятия добро и зло с французскими bien и mal.