Читаем Ментальность в зеркале языка полностью

Иначе говоря, мы видим, что французское понятие bien в подавляющем числе контекстов не совпадает с русским понятием добро, но реальность за ним стоит другая – прагматическая. Мы видим также, что le bien крайне не разработано образно, мы можем лишь сказать, что оно скорее предметно и пассивно, но сочетаемости недостаточно для того, чтобы делать какие-либо более детализированные выводы. Мы можем также констатировать, что в силу низкой частотности его употребления это понятие не является важнейшей составляющей бытового сознания, определяющей поведение людей и позволяющей их оценивать именно с этой точки зрения. Возможно, именно с этим связано часто высказываемое русскими восприятие французов как людей холодных, расчетливых, не оперирующих понятиями дружбы (для носителей русского сознания идея дружбы связана, с нашей точки зрения, в первую очередь с идеей бескорыстности и взаимной доброты), трактующих любовь непонятным образом (для русских любовь – это когда ты желаешь добра тому, кого ты любишь) и способных к отзывчивости в очень ограниченных рамках.

Возможно, именно идея добра – один из параметров, отражающих специфичность русского менталитета относительно французского, или, если угодно, наоборот, специфичность французского менталитета относительно русского, не эволюционировавшего в явном виде столько раз, не пережившего столько эпох и не вышедшего из другой великой прагматической цивилизации – античности, полагавшей основными критериями целесообразность, полезность, благо.

Французское понятие зла, выражаемое словом le mal, представляется более понятийно и образно разработанным, чем его антоним. Le mat образовано от латинского прилагательного malus (881 год) – «плохой, зловещий, злой». Это древний религиозный термин, прочитываемый во многих индоевропейских формах.

Существительное le mal образовано путем субствантивации соответствующего прилагательного. Mal с первых же старофранцузских текстов обозначало моральное понятие, противоположное bien (в третьем значении). Оно употреблялось в христианских текстах, усиливалось производным от него именем дьявола (Le Malin) и связывалось с идеей греха. В XVII веке faire le mal означало грешить. В светских контекстах слово mal встречалось в уже цитировавшемся выражении donner le mal pour le bien. В XI–XII веках появляются другие известные сегодня значения этого слова – болезнь и боль, не входящие в гнездо значений русского слова зло.

В современном языке слово le mal имеет следующие значения.

1. То, что причиняет боль, огорчение, несчастье, то, что плохо, вредно, тяжело для кого-то.

2. Страдание, физическое недомогание.

3. Болезнь.

4. Моральная боль.

5. То, что противоположно моральному закону, добродетели, добру.

6. Абсолютное значение: все, что противоположно, противостоит добру.

Анализ значения слова le mal показывает, что во французском языке одним и тем же словом обозначается боль душевная и физическая. Таким образом, душевная боль мыслится достаточно конкретно, что будет интерпретировано нами в дальнейшем при рассмотрении лексики, описывающей эмоции. Видно также, что прагматический аспект значения, присутствовавший в слове le bien, отсутствует, что, возможно, объясняется универсальностью и древностью этого понятия, выходящего, очевидным образом, за границы античности и ее идеологии. Именно через понятие le mal выражаются недовыраженные аспекты понятия bien: именно в статье le mal в Le Petit Robert мы находим контексты (l’arbre de la science du Bien et du Mal, par delà le Bien et le Mal, le monde partagé entre le Mal et le Bien etc.), которые были бы столь же уместны и в статье на le bien, но отсутствуют там в силу, видимо, недостаточной разработанности последнего понятия. Отметим также, что абсолютное значение слова le mal Le Robert дает последним, что свидетельствует о том, что это слово все же малоупотребительно. Вторичная конкретизация понятия le mal через некую образную систему отчетливо видна из сочетаемости этого слова:

attaquer le mal à la racine, extirper le mal, couper le ma! tarir la source du mal, couper le mal à sa source, le mal a des ailes, le mal porte leven ’m en queue, le mal vient à cheval et s’en retourne à pied;

dénoncer, enrayer, réparer un mal; être enclien au mai;

le mal rèigne, triomphe;

le mal nécessaire.

Из приведенной сочетаемости мы видим, что le mal оформляется образно как:

1. Растение со стеблем, которое можно выдернуть и срезать;

2. Ручей, источник с устьем;

Перейти на страницу:

Все книги серии Язык. Семиотика. Культура

Категория вежливости и стиль коммуникации
Категория вежливости и стиль коммуникации

Книга посвящена актуальной проблеме изучения национально-культурных особенностей коммуникативного поведения представителей английской и русской лингво-культур.В ней предпринимается попытка систематизировать и объяснить данные особенности через тип культуры, социально-культурные отношения и ценности, особенности национального мировидения и категорию вежливости, которая рассматривается как важнейший регулятор коммуникативного поведения, предопредопределяющий национальный стиль коммуникации.Обсуждаются проблемы влияния культуры и социокультурных отношений на сознание, ценностную систему и поведение. Ставится вопрос о необходимости системного изучения и описания национальных стилей коммуникации в рамках коммуникативной этностилистики.Книга написана на большом и разнообразном фактическом материале, в ней отражены результаты научного исследования, полученные как в ходе непосредственного наблюдения над коммуникативным поведением представителей двух лингво-культур, так и путем проведения ряда ассоциативных и эмпирических экспериментов.Для специалистов в области межкультурной коммуникации, прагматики, антропологической лингвистики, этнопсихолингвистики, сопоставительной стилистики, для студентов, аспирантов, преподавателей английского и русского языков, а также для всех, кто интересуется проблемами эффективного межкультурного взаимодействия.

Татьяна Викторовна Ларина

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Языки культуры
Языки культуры

Тематику работ, составляющих пособие, можно определить, во-первых, как «рассуждение о методе» в науках о культуре: о понимании как процессе перевода с языка одной культуры на язык другой; об исследовании ключевых слов; о герменевтическом самоосмыслении науки и, вовторых, как историю мировой культуры: изучение явлений духовной действительности в их временной конкретности и, одновременно, в самом широком контексте; анализ того, как прошлое культуры про¬глядывает в ее настоящем, а настоящее уже содержится в прошлом. Наглядно представить этот целостный подход А. В. Михайлова — главная задача учебного пособия по культурологии «Языки культуры». Пособие адресовано преподавателям культурологии, студентам, всем интересующимся проблемами истории культурыАлександр Викторович Михайлов (24.12.1938 — 18.09.1995) — профессор доктор филологических наук, заведующий отделом теории литературы ИМЛИ РАН, член Президиума Международного Гетевского общества в Веймаре, лауреат премии им. А. Гумбольта. На протяжении трех десятилетий русский читатель знакомился в переводах А. В. Михайлова с трудами Шефтсбери и Гамана, Гредера и Гумбольта, Шиллера и Канта, Гегеля и Шеллинга, Жан-Поля и Баховена, Ницше и Дильтея, Вебера и Гуссерля, Адорно и Хайдеггера, Ауэрбаха и Гадамера.Специализация А. В. Михайлова — германистика, но круг его интересов охватывает всю историю европейской культуры от античности до XX века. От анализа картины или скульптуры он естественно переходил к рассмотрению литературных и музыкальных произведений. В наибольшей степени внимание А. В. Михайлова сосредоточено на эпохах барокко, романтизма в нашем столетии.

Александр Викторович Михайлов

Культурология / Образование и наука
Геопанорама русской культуры: Провинция и ее локальные тексты
Геопанорама русской культуры: Провинция и ее локальные тексты

Книга «Геопанорама русской культуры» задумана как продолжение вышедшего год назад сборника «Евразийское пространство: Звук, слово, образ» (М.: Языки славянской культуры, 2003), на этот раз со смещением интереса в сторону изучения русского провинциального пространства, также рассматриваемого sub specie реалий и sub specie семиотики. Составителей и авторов предлагаемого сборника – лингвистов и литературоведов, фольклористов и культурологов – объединяет филологический (в широком смысле) подход, при котором главным объектом исследования становятся тексты – тексты, в которых описывается образ и выражается история, культура и мифология места, в данном случае – той или иной земли – «провинции». Отсюда намеренная тавтология подзаголовка: провинция и ее локальные тексты. Имеются в виду не только локальные тексты внутри географического и исторического пространства определенной провинции (губернии, области, региона и т. п.), но и вся провинция целиком, как единый локус. «Антропология места» и «Алгоритмы локальных текстов» – таковы два раздела, вокруг которых объединены материалы сборника.Книга рассчитана на широкий круг специалистов в области истории, антропологии и семиотики культуры, фольклористов, филологов.

А. Ф. Белоусов , В. В. Абашев , Кирилл Александрович Маслинский , Татьяна Владимировна Цивьян , Т. В. Цивьян

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении
Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

А вы когда-нибудь задумывались над тем, где родилась Золушка? Знаете ли вы, что Белоснежка пала жертвой придворных интриг? Что были времена, когда реальный Бэтмен патрулировал улицы Нью-Йорка, настоящий Робинзон Крузо дни напролет ждал корабля на необитаемом острове, который, кстати, впоследствии назвали его именем, а прототип Алеши из «Черной курицы» Погорельского вырос и послужил прототипом Алексея Вронского в «Анне Карениной»? Согласитесь, интересно изучать произведения известных авторов под столь непривычным углом. Из этой книги вы узнаете, что печальная история Муму писана с натуры, что Туве Янссон чуть было не вышла замуж за прототипа своего Снусмумрика, а Джоан Роулинг развелась с прототипом Златопуста Локонса. Многие литературные герои — отражение настоящих людей. Читайте, и вы узнаете, что жил некогда реальный злодей Синяя Борода, что Штирлиц не плод фантазии Юлиана Семенова, а маленькая Алиса родилась вовсе не в Стране чудес… Будем рады, если чтение этой книги принесет вам столько же открытий, сколько принесло нам во время работы над текстом.

Юлия Игоревна Андреева

Языкознание, иностранные языки