Мерецков. Мерцающий луч славы

   - Что, ваш друг по финской кампании оказался не на высоте? - донёсся до Мерецкова голос вождя. - А вы хвалили Гореленко...

Мерецков сказал Верховному, что подробности смены командарма он сообщит в телеграмме по «бодо».

   - Моя задача - остановить финнов на Свири, и я это сделаю!

   - А как быть с генералом Гореленко? - раздалось и трубке.

   - Я ещё не решил. Разрешите позже сообщить вам?

   - Делайте всё так, как считаете нужным, товарищ Мерецков, - ответил Верховный. - Но врага надо обуздать! Это будет большая поддержка сражающемуся Ленинграду.

Некоторое время в штабе стояла напряжённая тишина. Генерал Крутиков, застыв у карты, смотрел то на своего теперь уже бывшего командарма, то на Мерецкова и не знал, как ему быть. А Гореленко, похоже, ещё не совсем пришёл в себя. До него лишь сейчас дошло, что он уже не командарм.

   - Генерал Крутиков, подготовьте приказ о моём вступлении в должность командующего 7-й армией, и я подпишу его как представитель Ставки. Приказ немедленно объявить по войскам. А потом займёмся с вами операм,m и по отводу войск на новую линию обороны.

   - У меня просьба, но боюсь, что вы её отвергните, - тихо обронил Гореленко. - И всё же я скажу... Во-первых, прошу меня извинить за горячность, я был неправ, во-вторых, и это главное, я хотел бы остаться в 7-й армии.

   - В качестве кого?

   - Как вы решите, так и будет, - угрюмо произнёс Гореленко. - Постараюсь оправдать ваше доверие... Да, я допустил много ошибок, армия потеряла ряд боевых позиций и теперь всё ещё отступает. Но я готов умереть, только бы искупить свою вину в боях.

Мерецков подошёл к нему. Генерал смотрел на него честно и открыто.

   - Хорошо, Филипп Данилович, беру вас в свои заместители, вместе будем сражаться с врагом, вместе выполнять приказы Ставки. И без капризов, ясно?..

   - Так оно и будет, товарищ командарм! - слегка повеселел генерал.

Отход и перегруппировка войск на фронте - дело нелёгкое, но Мерецкову уже приходилось этим заниматься. Командарм 7-й действовал энергично, управляя войсками. Его заместитель генерал Гореленко следовал за ним буквально по пятам, впитывая в себя всё, что делал Кирилл Афанасьевич. «Перерождение» генерала не удивило Мерецкова. Он посылал Гореленко на самые опасные участки, где особенно упорно проходили бои, и тот твёрдой рукой наводил порядок.

   - Кажется, я теперь понял, где допускал ошибки, - вдруг сказал Гореленко, когда они сели обедать. - Я старался распределять войска и вооружение равномерно по всему рубежу обороны. Противник этим пользовался, сосредоточивал в нужном месте свои резервы и мощным ударом таранил нашу оборону. Факт?

   - Несомненно, Филипп Данилович!

   - И ещё, - продолжал генерал, - я недооценивал стыки между соединениями и их фланги. Потому-то немцам и удавалось окружать наши войска. Мы ждали их атак в лоб, а они действовали в обход.

   - Ты упустил ещё один важный момент. - Мерецков отложил ложку в сторону и подошёл к карте. Гореленко последовал за ним. - Видишь этот рубеж обороны на широком фронте? Здесь одноэшелонное построение войск. А коль так, тебе следовало иметь значительные резервы и держать их где-то поближе к переднему краю, чтобы при обострении обстановки на каком-либо участке обороны бросить их в бой.

   - Да, в боях на Свири я оказался не на высоте, - огорчённо вздохнул Гореленко. - Сейчас бы я действовал по- другому.

   - Наше военное дело не терпит шаблона, Филипп Данилович, - усмехнулся Мерецков. - Командир тот же педагог, инженер солдатских душ, а уча других, как говорил великий Гоголь, также учишься сам.

С раннего утра Гореленко уехал в дивизию и вернулся на другой день под вечер. Он рассказал об артиллеристах полковника Чернова, отбивших три танковых атаки. Сам Чернов был тяжело ранен.

   - Это мой земляк, - вздохнул Мерецков. - Я сам съезжу в полк, вы остаётесь за меня, - официально заявил он генералу Гореленко. - Отдайте приказ соседнему полку, чтобы послали на помощь Чернову несколько танков.

Садясь в «виллис», Мерецков заметил, что за рулём сидит незнакомый водитель. Среднего роста, плечистый, глаза задумчивые. Боец сразу понял, чем обеспокоен командарм, и поспешил объяснить ситуацию:

   - Ваш водитель ходил с ребятами к озеру за водой и подорвался на мине. Вчера мы его похоронили. А меня Чернов перевёл на штабную машину. Обещал вернуть в сапёрную роту, когда подберёт другого водителя.

   - Как вас зовут?

   - Кречет я, Игорь! - Озорно блеснув серыми глазами, он добавил: - От роду двадцать лет, родом из Ростова-на-Дону. До войны плавал рулевым на пароходе «Чапаев». Просился на военный флот, но военком направил меня и пехоту. Отца нет, мать живёт в Ростове-на-Дону в квартире своего отца. Расписаться с любимой девушкой я, к сожалению, не успел.

«Весёлый малый и на язык острый», - беззлобно поду мал Кирилл Афанасьевич. Он велел Кречету сходить и штаб и взять пару гранат, но тот сказал, что они у него есть, лежат в багажнике.

Два автоматчика сели в «виллис», и машина тронулась.