Мерецков. Мерцающий луч славы

   - Вы имеете в виду финнов? - осведомился Мерецков.

   - Не японцев, разумеется, - съязвил нарком, - так что беритесь за дело. Вам будет нелегко, но у вас всё получится. Должно получиться!

   - Благодарю за доверие! - Мерецков встал, полагая, что приём окончен, но нарком небрежно, едва ли не с обидой и голосе остановил его.

Он заговорил о том, что важно сделать в первую очередь: тщательно изучить театр военных действий округа, тем более зимой; детально проанализировать состояние войск округа и их готовность на случай военного конфликта; выявить, чего и какого оружия не хватает в войсках.

   - Опасность в связи с резким обострением международной обстановки быстро нарастает, - подчеркнул Ворошилов. - Вы это и сами видите. Политбюро ЦК партии, лично товарищ Сталин следят за ситуацией на нашей северо-западной границе. Их, да и меня как наркома особенно беспокоит сближение Финляндии с империалистическими державами, и прежде всего с фашистской Германией. Словом, округ, куда вы идёте, весьма специфичный и сложный. Ещё не ясно, кем вы должны быть прежде всего - командующим или политиком. Скорее, и тем и другим.

   - Я об этом уже подумал, - заметил Мерецков. - Такая перспектива работы мне по душе, она настраивает меня на добрые дела. И в то же время я буду насторожен: вдруг финны станут проводить вооружённые провокации на нашей границе?

Ворошилов вскинул голову и уверенно заявил:

   - Красная Армия разобьёт их в пух и прах, она быстро приведёт их в чувство.

Мерецков осторожно заметил:

   - Я бы так не сказал...

   - Отчего вдруг? - усмехнулся маршал. - Вы что, не верите в силу Красной Армии?

   - Вы же сами говорили, что за спиной у финнов крупные империалистические государства и они могут оказать военную помощь финнам. Тут важно всё предусмотреть.

«Однако умён, глядит далеко вперёд», - невольно подумал нарком и, чтобы не заострять вопрос, добродушно произнёс:

   - Всё это так, Кирилл Афанасьевич, но и мы не лыком шиты!

   - Потому-то я и хотел бы знать состояние финской армии, её численность, как и чем она вооружена, - продолжал Мерецков. - Я был в разведуправлении, но полных данных о финской армии у него, к сожалению, нет. Может быть, есть что-то в штабе округа, а если тоже нет, будем с помощью разведки добывать эти сведения. И ещё один момент: хочу в деталях изучить финские военные сооружения на Карельском перешейке, известные под названием линия Маннергейма.

   - Делайте всё, что сочтёте нужным, я готов поддержать вас во всём! - заверил его нарком.

От Ворошилова Мерецков уходил с двойственным чувством: с одной стороны, нарком прост и доступен в разговоре, не задирал нос, с другой - в военных вопросах он был слаб и ничего существенного предложить ему не мог, хотя и пытался. Как ни странно, но он всё ещё считал конницу чуть ли не главной ударной силой в предстоящих сражениях. Так или иначе, но Мерецков из этой беседы вынес одно: в Ленинградском военном округе не всё ладно. Последнее напутствие наркома - «Беритесь за дело засучив рукава» - тому свидетельство.

Кто был рад переезду в Ленинград, так это жена Кирилла Афанасьевича. Едва узнав о переезде, Дуня заявила, что наконец-то его посылают на службу в прекрасный город. Мерецков брился перед зеркалом, слушал её, но не комментировал. Он почему-то подумал о вожде... Направляя его в такой ответственный округ, Сталин так и не пригласил его на беседу, хотя по телефону кое-что сказал.

Позво1шл первый секретарь Куйбышевского обкома партии Игнатов и попросил передать письмо первому секретарю Ленинградского обкома партии Жданову.

   - Я готов выполнить ваше поручение, Николай Григорьевич, - ответил Мерецков. - Приезжайте в Ленинград, я встречу вас, погостите у меня, посмотрите, как я устроился. Жду!

С первым секретарём Куйбышевского обкома партии Игнатовым у Мерецкова сложились дружеские отношения, когда он был командующим войсками Приволжского военного округа. Николай Григорьевич откликался на все его просьбы, бывал на заседаниях Военного совета округа и помогал решать многие вопросы, особенно по обеспечению квартирами офицеров округа.

   - Я очень жалею, что ты уезжаешь в Питер, - грустно сказал ему Игнатов. - Мало ты пробыл в округе, но что поделаешь, товарищу Сталину лучше знать, куда направлять на службу будущего полководца! Я-то тебя, Кирилл, не забуду. А ты?

   - Я тоже, Николай Григорьевич, - отозвался Мерецков. - Человек вы душевный, а душевность сродни истинной храбрости. Я это ценю...

(Друг друга они не забывали. В 1961 году Игнатов стал Героем Социалистического Труда, и одним из первых его поздравил Кирилл Афанасьевич, в ту пору помощник министра обороны СССР по вузам. Поблагодарив Мерецкова за поздравление, Игнатов шутливо заметил: «Ты. Кирилл, маршал, и как бы я ни трудился, такое звание мне никто не присвоит!» На что Мерецков тоже в шутливом тоне ответил: «А зачем тебе, Николка, ждать, кто о тебе позаботится? Ты же Председатель Верховного Совета РСФСР, неужто не можешь себя наградить, так, в порядке исключения?..» - А. 3.).