Меридиан

— Ну, не совсем так. Птицы — самые агрессивные опухоли, их бессмысленно диагностировать на ранних стадиях, бесполезно лечить. Дергайся, не дергайся, ты все равно умрешь. А потом скажут: «Сгорел от рака». Черепахи — их полная противоположность, это самые вялотекущие болезни, они развиваются десятилетиями и зачастую не убивают своего носителя, а сосуществуют с ним до его смерти от других причин. Кролики — все остальные, их нужно выявлять и уничтожать, вот это и есть задача медицины…

— «Умно, но больно непонятно». И при чем тут наша жизнь? — поддел Скептик.

— Сегодня, когда началась экспансия человечества на другие планеты…

— Думаешь, все птицы улетят?

— Такая вероятность существует, — предположил Мечтатель. — К чему самым предприимчивым и агрессивным наша дряхлеющая Земля, когда есть другие миры, которые можно осваивать, перекапывать, заселять…

— А в конечном итоге — уничтожать!

— Верно. А если так, то у черепах появляется шанс захватить нашу планету. Вернее, те, кто останется, должны перестроиться, стать обществом-черепахой.

— Фантазер ты, Мечтатель. Как можно кого-то заставить? Большевики целых семьдесят лет пытались создать «нового человека», да не больно-то у них получилось.

— Да уж, поводов для оптимизма маловато. Но это могло бы стать новой эволюционной стратегией для остающейся на Земле части человечества. Условием выживания нашего биологического вида.

— Наших биологических видов, — поправил Скептик.

— Виноват. В случае успеха наши потомки смогут жить на планете, пока Солнце не превратится в белого карлика.

— Так, ну а что с что с кроликами?

— Определенно, с ними придется что-то делать.

***

Когда Максим был на заветном месте в прошлый раз, со скальных уступов свисали гроздья изящных сосулек. Это напоминало джунгли, только вместо живых растений скалы оплетали ледяные цветы. Между нагромождением льда пробивал себе дорогу бурный поток. Попав в ледяные клещи, он ярился, пенился и обрушивался в озерцо, не давая тому замерзнуть. А ведь все малые реки на Плато уже покрылись льдом, и даже Мертвячье постепенно замерзало. С каждым разом пробитая водопадом полынья становилась все меньше, а от берегов к середине тянул свои прозрачные лапы лед.

Максим добрался до водопада. Он огляделся — в предвечернем свете заснеженная равнина окрасилась в молочно-белый цвет. Водяная струйка стала совсем тонкой, и Максим понял, что успел вовремя, и пройдет день или два, и водопад полностью остановится. Полынья уменьшилась до размеров надувного дачного бассейна, и вода в ней казалась бирюзовой. Без сомнения, скоро она затянется льдом и будет засыпана снегом. Молодой, похожий на слюду серо-синий лед выглядел нежным и хрупким, резко контрастируя с крепким, припорошенным снегом припаем у берега. Слои льда располагались кругами, что придавало полынье сходство с мишенью.

«К чему орбитальные станции, зачем Марс, когда на Плато чувствуешь себя как на другой планете, — рассуждал Максим. — Если нам будет суждено оставить обжитые земли, эти места богаты водой, рыбой; источники энергии найдем, а воздух и нормальная гравитация будут бесплатны для всех. Хорошее место».

Вскоре Максим повернул к Поселку. По проторенной лыжне идти было несложно, легко и радостно стало у него на сердце. Плато… Даже в случае полной деградации Вечной мерзлоты тут можно найти подходящие площадки с хорошими, крепкими грунтами. Что станет с остальной тундрой? Возможно, она превратится в жуткое заболоченное подобие сегодняшней Луизианы. Но этот прекрасный остров, окруженный сотнями километров раскисшей хляби, может стать прибежищем для миллионов людей. «Нет, я не хочу на Марс, — думал на ходу Максим, — нет ничего прекраснее нашей Земли!» И вновь в нем проснулся Мечтатель:

— Сейчас Плато подобно острову размером с Альбион, окруженному бескрайними зыбкими болотами. Острову, населенному людьми и оленями. Это наше будущее; придет время, и Плато станет жемчужиной нашей страны. Сейчас для многих эта земля все равно, что другая планета: что Плато, что Плутон. Но настанет час, и люди будут стремиться попасть сюда, чтобы жить и работать. Мы построим наше будущее на прочных скалах!

— Однако, ты, Мечтатель, что-то сильно увлекся, — заметил Скептик. — Забыл о главной проблеме нашей страны? Транспорт.

Это слово прозвучало как приговор, огонь в глазах Мечтателя потускнел.

— Пока не знаю. Правда, не знаю… Экосистема региона скоро перестроится, да что там, она уже перестраивается. По прогнозам, уже в ближайшем будущем вегетативный период растений будет начинаться на месяц раньше, а заканчиваться позднее. Итого — два месяца. В таких условиях заболоченная тундра не сможет долго оставаться стабильной, а начнет как-то эволюционировать. Тогда и будем принимать решение: прокладывать путь к Плато по воде или по суше. Скорее всего, это будет канал до Енисея. А уж оттуда все дороги открыты: хочешь — на юг до Транссиба, хочешь — к Северному морскому пути. Прорвемся.