Меридиан

Лида долго стояла у края светового колодца, опираясь на поручень. Бен не торопил ее, он все понимал. Наконец она встрепенулась, подняла рюкзак и по привычке направилась к пассажирскому конвейеру, идущему к грузовому терминалу.

— Нет, теперь не сюда, — удержал Бен, забирая из Лидиных рук поклажу. — Пойдем, я покажу.

Он увлек девушку к лифтам, на посадочную площадку. Только теперь она заметила, что там собираются существа в верхней одежде — явление для прежней Метрополии неслыханное. Отстояв небольшую очередь, они поехали наверх, на последний уровень. Выйдя, Лида обнаружила, что не узнает этого места. Вокруг были грубо обработанные стены, по углам громоздились штабели отделочных материалов. В дальнем конце холла зиял провал, защищенный лишь временным ограждением, штольня над ним круто уходила вверх.

Буркнув что-то вроде: «Эскалаторы смонтировать не успели», Бен повел Лиду в обход по временной лестнице. Вместе с группой существ они преодолевали пролет за пролетом, пока за последним поворотом в глаза им не ударил сноп дневного света. Миновав вестибюль, они вышли на воздух.

Сколь Лида не озиралась, с близкого расстояния ей так и не удалось толком оценить архитектуру нового здания. Она ожидала увидеть что-нибудь похожее на входные павильоны метрополитена, но не тут-то было. Парадный вход в Метрополию завораживал фантастическими изгибами поверхностей стен и козырька, матовым свечением неизвестного Лидии отделочного материала. «Так и должно быть, — решила девушка, — наш город не из последних, и гостей нужно встречать соответственно».

Пользуясь моментом, Бен сам рассматривал племянницу, с удовлетворением подмечая произошедшие с ней перемены. Какая она высокая! Жизнь на поверхности, регулярные занятия физподготовкой преобразили Лидию Метёлкину. Куда-то исчезла сутулость, а на смену ей пришла прекрасная осанка и гордая посадка головы молодой женщины.

Лида огляделась. Вот она, ее малая Родина: бескрайняя равнина, поросшая северными травами и цветами, редкие купы чахлых деревьев. И небо — бледное, чистое. Однако повсюду были заметны следы деятельности разумных существ: от просторной, тщательно выровненной и утрамбованной площади шла на запад аккуратная гравийная дорога, то тут, то там стояли скамейки. Некоторые выбравшиеся на поверхность существа беззаботно гуляли, кое-кто держался вместе, образуя плотную группу.

Лида обратила внимание на забавную картину: хозяин-метрополиец вывел погулять крохотную комнатную собачку. Песик жалобно скулил и то и дело припадал к земле. Небо вызывало у него животный страх — видимо, всю свою короткую жизнь он провел в подземном городе и просто не знал, что на свете бывает бесконечное пространство. Вздохнув, хозяин взял песика на руки и засунул под куртку. «Подмышечная собака», — улыбнулась про себя Лида.

— В сентябре, когда ляжет снег, можно будет проложить лыжню, — рассказывал Бен. — Будем кататься на свежем воздухе среди живых деревьев. Кстати, тебе туда, — он подтолкнул Лиду к тесной группе существ. — Наши едут на работу в порт.

Ждать пришлось недолго, из-за угла (не иначе, как из расположенного поблизости гаража) вырулили вахтовки. Она направилась к одному из водителей, но Бен опередил ее:

— Возьмешь еще пассажирку, командир? Подбросишь на вертолетку?

Получив согласие водителя, Лида и Бен распрощались. Девушка не чувствовала горечи. В такой чудесный день грустить было просто невозможно, все складывалось хорошо.

***

К условленному часу Лида приехала на вертолетную площадку. Причина столь неожиданного и раннего отправления выяснилась очень быстро — Лиде предстояло лететь спецбортом. Собственно, достаточно было посмотреть на саму машину: это не был обычный вместительный трудяга Севера, а маленький и легкий, какой-то весь из себя пижонистый вертолетик. Примерно такое же впечатление производили и Лидины попутчики. Она украдкой приглядывалась и прислушивалась к их разговору, из которого следовало, что это сотрудники Следственного комитета.

Вскоре пассажиров пригласили на посадку, и они разместились в тесном салоне. Следаки ехали вдвоем: один седовласый, уже в немалых годах, но довольно поджарый, с живыми ярко-голубыми глазами; второй молодой, но уже отяжелевший от офисной работы, с кислым и недовольным лицом. Их одежда и амуниция были такими новыми и чистыми, как это часто встречается у людей, впервые решившихся покинуть пределы цивилизации.

— Вот, блин, сознательные… — процедил молодой. — Нет, чтобы закопать жмурика по-тихому… Этот их… Неряхин, кажется, какой-то уж слишком правильный. Спорю, на что угодно, это будет очередной глухарь. Как вообще можно расследовать такое дело?

— Не кисни, — одернул его седой. — Лучше зацени, что это позволит нам за казенный счет съездить на Плато. Мой зять отвалил немалую сумму, чтобы побывать в этих местах, и привез обалденные снимки, между прочим. Лично я собираюсь насладиться ситуацией.

При этих словах Лида заметила, как седой бережно придерживает рукой висящую на шее длиннофокусную камеру. А молодой следователь скривился, всем своим видом демонстрируя неодобрение.