Меридианы штурмана Барка

   Где тысячи миль за кормой.

   Курильским проливом «Диана»

   Уйдем на рассвете домой.

   Мы, правда, живем не в столице

   Поселок на крае земли.

   На пирсе знакомые лица

   Друзей, что нас встретить пришли.

   Нетрудно понять нашу радость,

   Мы любим нелегкий свой труд,

   Но все же, хоть самую малость,

   Нам право пора отдохнуть.

   Мы снимем рабочее платье,

   Отмоем приставшую соль….

   Имеем мы право на счастье

   И каждого ждет нас «Ассоль».

* * *

   Подойдя к южной оконечности Сахалина, у мыса Анива, сто сорок пятая всплыла на сеанс связи. Получили распоряжение флота – дальше следовать в надводном положении. Обрадовались, дали полный ход и через трое суток уже входили в залив Владимира.

   Встреча лодки из похода всегда выполнялась одинаково. На причале комбриг, рядом с ним командир береговой базы с жареным поросенком на подносе. Выстроены экипажи подводных лодок, на правом фланге оркестр. Во время швартовки оркестр играет что-то торжественное….

   Тут, как по заказу, происходит мелкая неприятность. Швартовка подводной лодки дело не простое. Это не надводный корабль, где винты широко разнесены на корме. Пустил двигатели «враздрай» (левый малый вперед, правый малый назад) и крутись на месте как тебе надо. Тут иначе. Лодка длинная и узкая как иголка, радиус циркуляции у нее большой, здесь навык нужен….

   Командир подводил лодку очень осторожно, у него уже был печальный опыт взятия плавпирса на таран. Поэтому к причалу подошли не вплотную, метров за пятнадцать. Тут еще сильный ветер отжимной. Матросы швартовной команды начали подавать бросательные концы. Те, против ветра, до пирса не долетали, плюхались в воду….

   Бравурная музыка оркестра начала стихать, затем, как в испорченном патефоне, захрипела и смолкла. Это у музыкантов застыли на морозе губы. В наступившей тишине стали слышны команды на руль и на моторы, это уже сам Андриенко начал швартовать лодку. Наконец «привязались» к пирсу.  Командир сделал доклад комбригу, снова заиграл оркестр, и экипаж  строевым шагом убыл в казарму.

   Барк обратил внимание на то, что среди встречавших  не было экипажа его лодки. Выяснил – пока был в море, триста тридцать шестая ушла на ремонт в Советскую Гавань. Сергея это огорчило, нужно ехать туда, снова отрыв  от семьи, разлука с женой….

      Через три дня экипаж сто сорок пятой убывал в санаторий на реабилитацию. В те годы это было непреложным правилом – после автономки 18-20 суток санатория. Утром Барк изловил командира:

   - Андрей Сергеевич, разрешите мне в санаторий не ехать, я лучше дома отдохну.

   - Ты же знаешь, что я не могу это сделать. После похода все должны ехать в санаторий.

   - Что и начальник штаба едет и зам. нач. ПО?

   - Зам. нач. ПО едет, начальник штаба нет.

   - Ну, вот! НШ не едет!

   - Вот и ступай к начальству, отпрашивайся у них.

    После обеда (сытый начальник всегда добрее), Сергей постучался в кабинет НШ. «Два Ивана» сидел за столом, заваленным бумагами.

   - Разрешите товарищ капитан 1 ранга?

   - Чего тебе? Снова зачеты сдавать? Видишь, некогда мне.

   - Да, нет. Я по личному.

   - С личными вопросами  к командиру.

   - Так нет моего командира, лодка в ремонт ушла…

   - А, ну да…. Ладно, давай после ужина.

   С трудом дождавшись «после ужина», Барк снова топтался у кабинета Андриенка. Тот еще не пришел. Минут через десять, на трапе  послышались шаги и характерное покашливание.

   - Заходи, давай. Что там у тебя стряслось?

   - Просьба у меня. Разрешите в санаторий не ехать.

   - Это, с какого рожна? Что-то новое, не припомню, чтобы от санатория отказывались.

   - Вы же знаете, я жену привез, завел в квартиру и ушел на два месяца – обживайся, как хочешь. Теперь в санаторий, снова отрыв от дома….

   - Какой отрыв? Берешь жену в санаторий, за ее путевку доплатишь, так многие офицеры делают.

   - Жена в санаторий ехать не хочет. Стесняется, она же в положении…. Да и тошнит ее часто…. Вот, Вы же тоже не едете….

   - А ты откуда знаешь? Я может, с радостью бы поехал, «да грехи не пускают».  Тут столько дел и бумаг накопилось….

   - Вот я Вам и с бумагами помогу. Буду три часа в день работать у Вас писарем.

   После этих слов, Андриенко рассмеялся и закашлялся. Откашлявшись, махнул рукой.

   - Ладно, отдыхай дома, разрешаю. А писарей у меня хватает, чего бы хорошего….

   Отдыхать – это всегда приятно. Чтобы Лиза чаще бывала на воздухе, Сергей регулярно водил ее в лес и катал на санках. Временами брал у соседа ружье, своего у него тогда еще не было, и уходил в тайгу. Иногда удавалось подстрелить пару рябчиков. Это такая птичка, чуть больше голубя. На вкус как обычный цыпленок, только мясо темное. Не понятно, почему эту дичь так ценили буржуи. Помните у Маяковского, «ешь ананасы, рябчиков жуй….».

   Однажды, Сергей отошел от поселка километров за пять и в распадке у ручья подстрелил кабанчика, килограмм на двадцать. Еле дотащил. Отнес соседу ружье и похвалился добычей.

   - Петрович, я тут подсвинка завалил, поможешь разделать?

   Тот согласился, потом, взглянув на добычу, ошарашил Сергея.

   - Это с нашего подсобного хозяйства кабанчик. Шерсть у него покороче и посветлее, у дикого она более темная и, смотри, пятачок розоватый.