Меридианы штурмана Барка

   - Держать курс по магнитному! – скомандовал он рулевому и  вылетел в четвертый отсек разбираться с гирокомпасом. Тут же в отсек прибежал Рубцов. Оба уставились на компас, следящая система которого вращалась как волчок. Температура поддерживающей жидкости поднялась выше нормы. Сергей открыл регулировочный клапан помпы охлаждения на максимум, но это не помогло.

   - Кранты гирокомпасу, думаю, сгорел правый гиромотор.

   - Почему правый? – Спросил Рубцов, хотя сейчас было не важно, какой из них сгорел.

   - Потому, что следящая вращается вправо. – Ответил Сергей и выключил гирокомпас.

   Рулевые по магнитному компасу управлять не привыкли. К тому же, магнитный изменение курса показывал не сразу, а с замедлением. В результате лодка рыскала, и курс удерживала не точно.

   Перед погружением, определить свое место астрономическим способом не представилось возможным, ввиду сплошной облачности. Радиомаяки были на предельной дистанции, и стрелка радиопеленгатора колебалась в разные стороны градусов на двадцать. Приходилось брать осредненное значение, но это был не пеленг, а направление, и напоминало гадание на кофейной гуще.    На вторые сутки, хоть небо и было затянуто облаками, но в них иногда появлялись просветы. Сергею удалось, улучив момент, взять

высоты двух звезд. Когда нанес место лодки на карту, оно отличалось от счислимого (то есть от того, где себя считали) на шестнадцать миль.

   «Два Ивана» раздвинув животом Барка и Рубцова, протиснулся в рубку и взглянул на карту.

   - Ого! Шестнадцать миль за сутки, не многовато ли?! А если трое суток без определения места? Так мы в Курильские проливы не попадем.

   После погружения, начальник штаба собрал в кают-компании командира и обоих штурманов. Приглашенные сидели в позе провинившихся школьников. Выдержав паузу, Коровайко начал «снимать стружку».

   - Командир, твой «Сусанин», -  указал пальцем на Рубцова, - умудрился за сутки накопить ошибку места в шестнадцать миль.

   - Не он один, там была и моя вахта. – Попытался вступиться за напарника Сергей.

   - Прикомандированным слова не давали. За эти вещи отвечает командир БЧ-1 и командир лодки…. Ну и как мы без гирокомпаса будем выкручиваться горе-штурман?!

   - Вы же знаете, что по специальности я минер. Когда снимали с должности старпома, не надо было назначать командиром БЧ-1.

   - Тю, тю, тю! Назначает отдел кадров флота. Значит, вакансий командира БЧ-3 не было. А ты закончил командирские высшие офицерские классы. А как в военно-морском уставе сказано?! А сказано так – «командир – первый штурман». А ты Рубцов, если так пойдет дальше, можешь войти в книгу «рекордов» флота, как худший штурман.

    - Худший штурман уже есть, - попытался снять напряжение момента Сергей.

   - Интересно, кто же?

   - Матрос партизан Железняк. Он шел на Одессу, а вышел к Херсону. Ошибка в месте – 90 миль.

   - Молчать! Не до шуток.

   Все молчали. Тишину нарушало только тиканье морских часов на переборке второго отсека.

   - Ну, и что молчим? – После чересчур затянувшейся паузы, спросил Каравайко. – Может шутник Барк скажет что-нибудь толковое?

   - Я думаю, сгорел гиромотор. Нужно заменить чувствительный элемент и попытаться ввести гирокомпас в строй.

   - Я против, - испугался Рубцов, - эту операцию производят специалисты гидроотдела. Я этого никогда не делал….

   - Я тоже этого не делал, но теперь придется. Будем все делать строго по инструкции, не боги горшки обжигают. И потом, мы ничего не теряем….

   - Вот это правильное предложение, - оживился «Два Ивана». – Утверждаю!

   - Чувствительный элемент стоит десять тысяч. Если что не так, кто будет отвечать? – не сдавался Рубцов.

   - Что не так?

   - А, если и этот сгорит?

   - Ну, какая теперь тебе разница, один сгорел или два, - мудро резюмировал Каравайко.

* * *

   …. В четвертом отсеке Барк «разделывал» гирокомпас. Уже пол часа штурманский электрик Скляров крутил болты, которые крепили «стол» компаса к нактоузу. А болтиков этих было шестьдесят четыре штуки, некоторые так закисли и прикипели, что откручиваться не желали…. Сергей держал перед носом инструкцию и готовил «суп» - поддерживающую жидкость для ЧЭ (чувствительного элемента)».

   - Так, тринадцать литров дистиллированной воды – есть. Глицерина, два с половиной литра – есть. Формалина, сто миллилитра – есть. Буры, двадцать три грамма – есть. Смешиваем, подогреваем, заливаем. Стоп. Котел компаса спиртом протерли? Хорошо. Заливаем, загружаем ЧЭ. Стол на место. Скляров, прикручивай болты…. Готово?

   …. Ну, господи помоги, запускаю….

   Сергей включил питание. Гиромоторы завыли, набирая обороты, и, когда их набрали, шумы стихли. Компас тихонько урчал, как сытый кот, когда его чесали за ухом. Следящая система установилась на ноль и отклонялась от этого положения влево и вправо градусов на двадцать. Начали привычную процедуру ускоренного приведения в меридиан. Все получилось. Утром Сергей по Полярной звезде определил поправку компаса, она составила пять градусов. На эту величину развернули корпус нактоуза….

   В дальнейшем точность плавания удерживалась не ниже оценки «хорошо», согласно «Правилам  штурманской службы».