Мерикратор

Но силен, энергия пропитывает всё тело, глаза чуть прищурены, смотрит оценивающе, то ли прикидывает за сколько меня купить, то ли как удобнее продать, нормальненько так для человека, что уже не человек, а политик. Опытный политик, как пишут в прессе, а в самой партии называют прожженным.

Я встал, не по трансгуманистически радуясь, что я выше ростом, с пещерных времен и до недавнего времени это давало преимущество, след остался в ощущениях, чуть наклонил голову.

– Господин Ропуха, – сказал он с широкой улыбкой, – поздравляю, поздравляю!

Он бодро поднялся на стену, улыбнулся залу и помахал рукой, сразу стараясь понравиться широким жестом и белозубой улыбкой всем довольного человека.

Мы обменялись рукопожатием, хватка у него хорошая, ладонь сухая и горячая, это как бы говорит о том, что человек он искренний и хороший, а не о том, что тщательно натер ладонь в кармане.

– Да не за что, – ответил я и указал на единственное свободное кресло, – да вы садитесь, садитесь, Антон Леопольдович. Чем можем быть полезны?

Козлов рухнул на сиденье, развернулся и сразу же чуть подался вперед, всматриваясь в мое лицо.

– Чем можете быть полезны? – спросил он бодрым, как у затейника на детском празднике, голосом, и так, чтобы слышали все в зале. – Неправильный вопрос. Мы можем быть вам полезны! И ещё как полезны!

Я вежливо улыбнулся.

– Здорово. Что нам нужно для этого сделать?

В зале затихли, Козлов улыбнулся, посмотрел с интересом на меня, бросил взгляд в зал.

– От вас, – сказал он приподнято и в то же время слегка снисходительно, словно князь общается с простым дворянином, – тоже потребуется малость, за которую мы дадим гораздо больше, больше! Вы, конечно, понимаете, вам не обойти две партии, что вырвались далеко вперед. «Воля простого народа» опережает даже «Волю народа», хотя и всего на два процента…

Я кивнул, уже понятно, что предложит, но пусть озвучит условия, чтобы услышали и в зале, оценили и поверили в правильность моего ответа.

– Вы набрали всего четырнадцать процентов, – сказал он. – Для партии, что плелась в хвосте, это успех, но шансов на выход в лидеры нет.

Он уставился на меня с требовательным видом, я с потерянным видом развел руками.

– Да, такой расклад…

– Мы можем всё исправить, – сказал он с подъемом. – Нам нужно объединиться! Если ваши четырнадцать прибавить к нашим тридцати шести, мы легко отрываемся от «Воли народа» и получаем право формировать Госдуму без всяких союзов и уступок другим партиям!

Я уточнил:

– Объединиться… это как?

Он широко улыбнулся.

– Ну вы же всё понимаете! Мы вам гарантируем два места в правительстве, даже три!.. Вам никогда во власть не пробиться, но если призовете своих избирателей отдать голоса нам, то наша объединенная коалиция…

Он умолк и выжидательно вперил в меня взгляд черных, как у цыганского барона, глаз.

Я вздохнул, помялся, подбирая слова, а они всё не идут на ум, развел руками, снова вздохнул.

– Мне нужно обсудить с комитетом партии.

Он в притворном изумлении вскинул брови.

– Все уверены, что у вас партийная дисциплина, как в Северной Корее!.. Слово лидера – закон. Вы же меритократоры?

– Мало ли что о нас говорят, – возразил я. – Как раз интеллектуалы не любят ходить строем. Это у вас, в «Воле простого народа»…

Он широко улыбнулся.

– У нас строем тоже не ходят, у нас хуже – ходят толпами! А вот вы интеллектуалы… Мыслите логично, а это значит, примете это щедрое и единственно верное предложение!.. Ладно, не буду вас отрывать от ваших интеллектуальных и безусловно важных дел!

Мы поднялись одновременно, как в синхронном плаваньи, снова обменялись крепким рукопожатием, он ещё у двери обернулся и подмигнул, а затем дверь закрылась.

Алиса из колонки на столе сказала безэмоционально:

– Конечно, примете. Интеллектуалов мы, возможно, и оставим на некоторое время, чтобы обслуживали ИИ. Пока не заменим дронами.

Я бросил взгляд в безмолвствующий зал, там наверняка оценили эту простонародную иронию насчёт наших интеллектуальных и безусловно важных дел, словно все важные дела делают они, а мы тут крестиком вышиваем.

Фауст, Яфет, Влатис и Знак со Страйдеровым зашевелились за столом, задвигались, с улицы зашли опоздавшие Черноклюв и Бабурнин, тоже направились сразу к столу.

Бабурнин быстро заскочил за угол сцены, вернулся с победной улыбкой на лице и стулом в руках.

– Что он предложил? – потребовал он. – А то мы опоздали, на улице такое творится!

Я поморщился.

– А где ваше чувство предвидения? Предсказать шаги партии «Воля простого народа», что движения амебы!

На его лице появилось выражение крайнего изумления.

– Ну что ты, мы же политики, а это разновидность шпионов высшего ранга во фраках!.. Ладно, что сам думаешь?

Несколько опоздавших, как и Бабурнин с Черноклювом, вышли вперед и разместились на полу между первым рядом кресел и сценой, получилось нечто вроде передвижного лагеря хиппи. У нас бедная обстановка и крохотный зал, это у «Воли народа» и «Воли простого народа» шикарные и дорогие залы, а у нас самые ценное – мы.