Мэрилин Монро

Итак, одиночество, горечь, разочарование, меланхолия расшатали, растрясли, сместили и без того непрочное душевное равновесие Деллы Хогэн-Монро-Грэйнджер. Но от природы она была упрямой и темпераментной — глубокая меланхоличность причудливо сочеталась в ней с внутренним пожаром, то слегка тлеющим, то беспредельно, неостановимо разгорающимся, с огневой страстью, с горячим темпераментом, пылкими чувствами. Она не сдавалась, она не хотела признавать, что потерпела жизненное поражение. Духовные силы ее сопротивлялись душевному кризису, и это свойство деллиного характера, унаследованное ее внучкой, никак не хотят признать биографы Мэрилин, последние годы ее жизни замечавшие лишь кризис и не желавшие принимать всерьез попытки его преодолеть. В Делле самым удивительным казалось то, что каждый из своих припадков (а они, как и все в этой женщине, были сильными и разрушительными), всякое погружение в самые глубины до отчаяния безнадежной депрессии она потом, постфактум, стремилась осмыслить, проанализировать, что ли. Это было своего рода самолечением. Она была неудачницей, но яростной, несдающейся неудачницей.

Неудачи в браках с Монро и Грэйнджером, разочаровавшие Деллу в людях вообще (что также унаследовала Мэрилин), во-первых, внушили Делле богопочитание, сделали ее истовой прихожанкой, а во-вторых, лишили ее всякого сочувствия и даже потребности помочь дочери, практически полностью повторившей Деллину судьбу. Эти, казалось бы, взаимоисключающие свойства — религиозность и бесчувственность к чужим несчастьям (да и не чужим даже — к бедам собственной дочери) — оказались вполне совместимыми. Не вообще, не в принципе, но именно для Деллы. С ее характером и темпераментом смотреть в собственную дочь как в зеркало и узнавать в ней себя, свои несчастья, свою неудачливость, свои катастрофы — что могло быть длятакойженщины мучительнее? Разве дочь, повторившая всю ее судьбу, не есть еще одно доказательство ее собственного краха? Деллу охватило нечто вроде прострации — абсолютной (до глубины души, от сердца) апатии, безразличия, нечувствительности. Но и религиозность Деллы оказалась внешней, по случаю, от отчаяния, от отсутствия внутренней, подлинной духовности — впрочем, винить ли в этом Деллу, а если винить, то только ли ее? Да и храм, христианская община, к которой от безысходности прилепилась Делла, организовались в основном на коммерческих интересах, на своего рода религиозном гангстеризме, а не на символах, не на догматах веры.

В этом смысле примечательна история этого храма, ставшего на несколько лет духовной обителью для Деллы, — история краткая и, как кажется, выразительная для той эпохи. В 1924–1925 годах в Лос-Анджелесе некая Эйми Семпл Мак-Ферсон основала церковь под названием «Энджелус Темпл» (Храм Ангела), что обошлось ей в миллион долларов. Действуя словно заправский гангстер тех лет — где лаской, где таской, — занимаясь своего рода церковным рэкетом, эта авантюрная, энергичная женщина за какие-нибудь год-два прославила свой евангельский бизнес по всей Калифорнии. Ее поддерживала пресса, и с ее помощью пуританизированная система моральных принципов и чуть ли не принудительного повседневного соблюдения Христовых заповедей, столь близкая сердцу настоятельницы Храма Ангела, захватывала все новых и новых последователей, от которых, кстати говоря, требовалась абсолютная преданность — и духовная, и, что важнее, финансовая.

Среди многочисленных поклонниц Сестры (как они прозвали мисс Мак-Ферсон с подачи прессы) оказалась и Делла Монро, к моменту основания Храма ставшая Грэйнджер. Когда, как помним, в 1925 году ее повелитель отправился к берегам далекой Индии, Делла совершила два поступка, которые со стороны кажутся взаимоисключающими, — она вступила в общину, возглавляемую мисс Мак-Ферсон, и тут же отправилась в погоню за удравшим супругом. Когда же спустя год она вернулась из своей бесславно закончившейся поездки в Индию, ее ждало настоящее потрясение: Сестра Мак-Ферсон, отправившись однажды искупаться, не вернулась в свою обитель. В прессе появились о ней слухи: то писалось, будто Сестра утонула, то утверждали, что ее похитили с целью получения выкупа. Истина оказалась еще сенсационнее: настоятельница Храма Ангела попросту сбежала со своим любовником — звукооператором радиостанции при Храме. Надо ли пояснять, что побег этот осуществлялся не с пустыми руками и карманами? Как ни крути, как ни относись к пуританской морали, это было подлинным предательством, однако для Деллы, испытавшей совсем недавно на себе мораль Грэйнджера и потому отчаявшейся и изверившейся и в жизни и в людях, катастрофа с Сестрой Мак-Ферсон не стала тождественной катастрофе с Храмом. И Делла настояла на том, чтобы ее внучка получила настоящее церковное крещение, — будущая Мэрилин была крещена в Квадратной евангелической церкви под именем Нормы Джин.