Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Однако, когда она добралась до дома, Мэрилин ожидали две неожиданные проблемы. Во-первых, ей позвонил Док Годдард — муж Грейс. Много лет она ничего не знала об этом человеке. Она даже не помнила, когда в последний раз разговаривала с ним. После нескольких шуток он сказал, что ему надоело читать в газетах о том, что Грейс настояла на браке Мэрилин с Джеймсом Догерти. Он собрался написать книгу, где намерен открыть всю правду — по его мнению, это Мэрилин в этих отношениях действовала агрессивно и фактически потребовала от Грейс убедить Догерти жениться на ней. Он сказал, что устал от обвинений в том, что ее первый брак был устроен из-за его переезда к новому месту работы, и Годдардам пришлось бросить Норму Джин одну. Мэрилин это сильно не понравилось, и она сказала ему, что, если он напишет о ней книгу, она подаст на него в суд. Она также заявила, что Грейс будет очень разочарована, узнав об этих его планах. Беседа закончилась крайне неприятно. Затем, не прошло и часа, как она с удивлением нашла среди почты открытку со словами «Так держать!» от ее отца, Стэнли Гиффорда. Слишком много прошлого неожиданно всколыхнулось в совершенно неподходящее время. Как вспоминала Пат Ньюкомб, присутствовавшая при этом, Мэрилин закатила истерику. Стэнли Гиффорд отказался от любых контактов с Мэрилин, а теперь, внезапно, когда она стала более известна, чем когда-либо, и о ней стало известно, что она побывала в психиатрической лечебнице, он снова объявился? Где его открытки, поздравлявшие ее со многими значительными событиями в ее жизни? Нет, Стэнли Гиффорду не позволено войти в жизнь его дочери, решила Мэрилин. Слишком поздно — она не будет отвечать на открытку.

Пропитанные кровью письма Глэдис

В ту же неделю, когда Мэрилин Монро мучилась в Пэйн-Уитни в Нью-Йорке, ее мать пережила нечто подобное в санатории «Рок-Хэйвен» в Калифорнии.

Глэдис Бейкер Эли, которой было уже шестьдесят лет, к этому времени официально поставили диагноз «параноидальная шизофрения». Это было понятно уже давно. Она была очень несчастна в «Рок-Хэйвен». Глэдис никогда не была счастлива, ни в одном санатории. Никто в «Рок-Хэйвен», казалось, не верил в христианскую науку и не понимал ее, что было для Глэдис просто невыносимо. Она была невероятно набожна и еженедельно посылала брошюры об этом учении всем, кого знала, включая своих дочерей, Мэрилин и Бернис. Теперь, когда ее душевная болезнь усилилась, она стала верить, что доктора в «Рок-Хэйвен» отравляют ее пищу. Она написала дочерям, что ей надо выйти на свободу, или, как она написала Бернис, «я вскоре умру от всего этого яда». Она также полагала, что во время сна ее опыляют инсектицидами. Кроме того, из-за своей веры она стойко отказывалась от любого лечения проявлений шизофрении. Поэтому у нее не наблюдалось никакого улучшения; ее душевное состояние ухудшалось с каждым днем.

Однажды вечером, в то время, когда Мэрилин была в Пэйн-Уитни, Глэдис узнала в новостях по телевидению, которые смотрели все пациенты в санатории, о явном душевном заболевании ее дочери. Потрясенная увиденным, она удалилась в свою комнату. Когда несколько часов спустя медсестры пошли проведать ее, они увидели, что ее простыни пропитаны кровью. Глэдис была без сознания. Очевидно, она разрезала лезвием левое запястье — где она его взяла, выяснить не удалось. Однако вместо того, чтобы разрезать запястье поперек — что привело бы к сильному кровотечению и смерти, — она разрезала руку вдоль. Поэтому кровотечение было более медленным и в конечном счете она просто потеряла сознание. Ее быстро отправили в Хантингтонскую больницу в Пасадене, где она провела три дня. Вызвали Бернис, которая попросила, чтобы больница ничего не сообщала Мэрилин. Бернис понимала, что у ее сестры и так достаточно проблем, и она не хотела еще больше волновать ее.