Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай

Такое приветствие не соответствует ни вашему высокому сану, ни выдающимся заслугам! Хоть я ваша государыня, в то же время я ваш друг. Боюсь, сеньор кардинал не простит меня за то, что я лишила его вашего общества раньше, чем он на то рассчитывал.

– Его преосвященству кардиналу и его гостям есть над чем поразмыслить, сеньора, – ответил Колумб со своей спокойной улыбкой, – так что я им сегодня не так уж необходим. Но даже в противном случае и я, и юный граф без сожалений покинули бы самое роскошное пиршество, лишь бы исполнить волю вашего высочества.

– Не сомневаюсь, сеньор, но сейчас я пожелала вас видеть не по государственному, а по совершенно личному делу. Донья Беатриса сообщила мне о том, что здесь, во дворце, находится прелестная индианка. Ее история, которую она мне рассказала, едва ли не самое удивительное из всего, что сопутствовало вашим необычным открытиям, и я просто не понимаю, почему присутствие этой девушки скрыли от меня! Вы знаете, кто она по происхождению, дон

Христофор, и что заставило се прибыть в Испанию?

– Конечно, сеньора! Отчасти по собственным наблюдениям, а отчасти со слов дона Луиса де Бобадилья я заключил, что сан доньи Озэмы хотя и ниже королевского, но выше любого дворянского. Такое положение по нашим понятиям трудно себе представить, однако не следует забывать, что Гаити – не Кастилия. Этот остров прозябает во мраке язычества, а ваше королевство озарено светом веры и цивилизации.

– Это не имеет значения, дон Христофор! Высокий род есть высокий род, и знатные люди сохраняют свои права в любой стране. И, если глава нашей церкви соизволит вручить нам, христианским государям, высшую власть над индейскими касиками, в этом тоже нет ничего нового или особенного. Отношения между вассалами и сюзереном установлены издавна и ясно определены. Мы знаем немало примеров, когда могущественные монархи владели своими странами по праву наследства, тогда как другие получали свои права от бога. Вот почему, считая эту сеньору более знатной, нежели простая дворянка, я повелела обращаться с ней подобающим образом. Итак, остается лишь узнать, что привело ее в Испанию.

– Об этом лучше спросить дона Луиса, – ответил Колумб. – Он знает больше меня.

– Нет, сеньор, я хочу услышать обо всем из ваших уст.

То, что расскажет граф де Льера, мне уже в общих чертах известно.

Эти слова огорчили и удивили Колумба, однако он не стал возражать и поспешил исполнить желание королевы.

– На Гаити, – начал он, – есть могущественные принцы, или касики, и менее могущественные. Последние воздают первым почести и находятся от них в некоторой зависимости...

– Вот видишь, милая моя маркиза! – прервала его Изабелла. – Это естественный порядок правления, одинаковый что на западе, что на востоке!

– Касик Гуаканагари, о котором я так много рассказывал вашему высочеству, – продолжал Колумб, – относится к числу первых. А касик Маттинао, брат этой сеньоры, – к числу вторых. Дон Луис посетил касика Маттинао, и в это время могущественный карибский вождь Каонабо напал на

Маттинао, чтобы захватить себе в жены его сестру, которая находится перед вами. Граф поступил, как подобает благородному кастильскому рыцарю: он обратил врага в бегство, спас даму и с торжеством доставил ее на берег, где стояли наши корабли. Там было решено взять ее с собой в

Испанию, дабы приумножить славу наших государей, а также для того, чтобы на некоторое время избавить сеньору

Озэму от новых посягательств. Этот кариб слишком силен и воинствен, и кроткое, миролюбивое племя Маттинао не смогло бы ему противостоять.

– Все это хорошо, сеньор, и все это я уже слышала. Но почему Озэмы не оказалось среди тех, кто следовал за вами в день торжественного шествия по городу?

– Таково было желание дона Луиса, и я с ним согласился. Вместе со своей подопечной он должен был от Палоса плыть отдельно, чтобы встретиться со мной в Барселоне. Мы оба сочли, что сеньора Озэма гораздо знатнее своих соплеменников, а потому не следует ее выставлять напоказ перед толпой.

– Похвальная деликатность, если только это не подстроено заранее! – с усмешкой заметила королева. – Значит, сеньора Озэма несколько недель оставалась всецело на попечении графа Льера?

– Полагаю, что так, ваше высочество, но ведь граф поручил ее заботам маркизы де Мойя!

– Дон Христофор, как вы могли согласиться на это при вашей осмотрительности? Мне кажется, это было весьма неосторожно.

– Сеньора! – воскликнул Луис, не в силах более сдерживаться.

– Молчите, молодой человек! – оборвала его королева.

– Я еще с вами поговорю, и тогда вам понадобится вся ваша смелость, чтобы ответить на мои вопросы. А сейчас я спрашиваю сеньора адмирала: совесть не упрекает вас в некоторой неосторожности?

– Сеньора, я не понимаю вашего вопроса и того, что за ним кроется. Я полностью доверяю порядочности графа, а кроме того, мне известно, что сердце его давно уже принадлежит прекраснейшей и достойнейшей девушке Испании. Наконец, в те дни я думал только об интересах вашего высочества, так что на менее значительные дела у меня просто не оставалось времени.