Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай

– Клянусь святым Франциском, этого вам никто не сможет сказать! – угрюмо отозвался Мартин Алонсо. – Я

уже раз десять готовился поставить паруса, и каждый раз возникали все новые препятствия. «Санта-Мария», на которой поплывут адмирал и сеньор Гутьерес, или де Муньос, – не знаю, что ему больше нравится, – уже снаряжена.

Судно доброе, грузоподъемностью более ста тонн, и адмиралу со всеми его благородными спутниками будет на нем не хуже, чем святым отцам в монастыре Ла Рабида, тем более что на этой каравелле есть палуба!

– Славная весть! – воскликнул настоятель, радостно потирая руки. – Неужто судно палубное? Сеньор адмирал, может быть, эта каравелла и недостойна вашего высокого предназначения, но раз она с палубой, вам будет на ней удобно и безопасно.

– Стоит ли говорить о моих удобствах и безопасности, друг мой Хуан Перес, когда речь идет о гораздо более важных вещах! – заметил Колумб. – Я рад, что вы навестили нас сегодня, сеньор Мартин Алонсо, потому что как раз этим утром я собирался отправить ко двору гонца с письмами и хотел бы знать, как обстоят дела. Сможет ли

«Санта-Мария» к концу месяца выйти в море?

– Да, сеньор. Судно хорошо подготовлено к плаванию и может спокойно принять на борт человек шестьдесят, если наберется столько охотников. Эти тупоголовые болваны из

Палоса опять перетрусили и все разбегаются! Надеюсь, святые на небесах видят наши муки и не оставят нас своими милостями, когда мы завершим это беспримерное в истории мореплавания предприятие!

– Высшую милость, честный Мартин Алонсо, вы найдете в распространении веры и в прославлении имени божьего! – многозначительно произнес настоятель.

– Разумеется, святой отец, однако простым морякам, кроме целей возвышенных, не мешает позаботиться и о своих семьях! Вряд ли я ошибусь, если скажу, что сеньор

Колумб тоже подумывал о золоте, когда замышлял свое путешествие в Катай.

– Вы не ошиблись, честный Мартин Алонсо, – невозмутимо ответил Колумб. – Я действительно надеюсь, что после этого путешествия сокровища Индии хлынут потоком в кастильскую казну. И вообще я считаю, святой отец, что от успеха нашего предприятия зависит прежде всего освобождение гроба господня, а уж потом – наше мирское благополучие.

– Все это превосходно, сеньор адмирал! – довольно резко прервал его Мартин Алонсо. – Такие намерения могут снискать нам расположение всех добрых христиан, особенно монахов Ла Рабиды. Но попробуйте сказать матросам, которые и без того неохотно выполняют приказ королевы и свои обязательства перед нами, что им предстоит истратить заработанные потом и кровью гроши на крестовый поход, – увидите, что тогда будет! Достойные кормчие Франсиско Мартин Пинсон, мой брат, Санчо Руис, Педро Алонсо Ниньо и Бартоломе Ролдан связаны с нами узами договора и закона. Но, если они узнают, что в конце путешествия их еще ждет поход на Иерусалим, все святые не удержат их на судах!

– Я никого не неволю и говорю только за себя, – спокойно возразил Колумб. – Каждого из нас, друг мой Мартин Алонсо, будут судить по его деяниям и спрашивать с него только то, что он сам обещал. С того, кто не давал никаких обетов, ничто и не спросится, но и награды ему тоже не будет. Однако скажите лучше, как идут дела у вас на «Пинте». Пригодна она для океанского плавания?

– Сами знаете, сеньор, как бывает на судах, конфискованных для королевской службы! Все делается со скрипом, да и люди работают совсем не так, как бывает, когда они трудятся по доброй воле и ради хорошего заработка.

– Эти нерадивые моряки просто не понимают, что трудятся для собственного блага! – заметил Колумб. – Долг людей необразованных – подчиняться более просвещенным и благодарить их за те выгоды, которые они получают благодаря чужим знаниям, хотя бы и против собственной воли!

– Поистине это так! – подхватил настоятель. – Иначе нам, священникам, нечего было бы делать. Вера, вера в церковь – вот первая и последняя добродетель христианина!

– Все, что вы тут говорите, разумно, однако невеждам трудно согласиться с тем, чего они не могут понять, –

возразил Мартин Алонсо. – Когда человек воображает, что его приговорили к страшной смерти, он не думает о благах загробной жизни. Но как бы там ни было, «Пинта» будет готова к плаванию раньше других судов. Вся моя команда набрана до последнего человека и на таких жестких условиях, что с нотариусами больше не придется иметь дело.

– Значит, остается только «Нинья», – заметил Колумб. –

Когда ее снарядят, можно будет наконец приступить к осуществлению наших планов?

– Да, сеньор. Мой брат Висенте Яньес все-таки согласился взять это маленькое суденышко под свою команду, а если Пинсон за что-нибудь берется, он свое дело сделает!

«Нинья» будет готова к отплытию одновременно с «Пинтой» и «Санта-Марией», и поистине Катай должен находиться на краю света, если мы не доберемся до него на одном из наших судов!

– Это звучит обнадеживающе, сосед мой Мартин

Алонсо, – проговорил настоятель, весело потирая руки. –