Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай

Разумеется, это была «Санта-Мария», превосходившая следующую за ней по грузоподъемности «Пинту» почти вдвое. Ее подготовили лучше других из уважения к адмиралу и позаботились создать на ней все возможные удобства. Судно было палубное, каюта адмирала, или, как бы мы сейчас сказали, полуют46, находилась на корме. «Санта-Мария» нисколько не походила на современные суда, легкие и гармоничные, с высокими мачтами и низкой кормой. Кроме кормовой двухъярусной надстройкой, на ней была еще одна, носовая, или полубак47, но и та и другая отличилась нелепой громоздкостью. Каюта называлась «замком», она и в самом деле напоминала средневековую крепость; полубак, где ютилась большая часть команды, был несоразмерно велик, он занимал чуть ли не треть каравеллы.

Тем, кто никогда не видел кораблей, на которых европейцы плавали всего каких-нибудь сто лет назад, трудно себе представить, чтобы столь маленькое суденышко могло благополучно пересечь океан. Однако это объяснимо.

Многие помнят очень старые парусники, отличавшиеся такими же особенностями, а некоторые нам довелось видеть собственными глазами. Борта их корпусов в верхней части имели уклон внутрь, вследствие чего корабли вверху были почти на четверть уже, чем в средней по высоте, самой широкой части. Благодаря такой предосторожности высокая надводная часть не представляла особой опасности, а так как каравеллы были по большей части короткими судами, легко всходившими на волну, то они вполне основательно считались хоть и не быстроходными, зато надежными судами.

Хотя их называют кораблями48, их вооружение не по-

46 Полуют – надстройка на кормовой палубе, то есть на юте.

47 Полубак – надстройка на носовой палубе, то есть на баке.

48 «Кораблем» в XIX веке называли суда, имевшие три мачты с прямыми (четырехугольными, устанавливавшимися поперек судна) парусами.

ходило на парусное вооружение современных кораблей, к тому же корабли XV столетия не обязательно имели то же число мачт, что и корабли XIX столетия. Слово «каравелла» обозначало судно вообще, независимо от его конструкции или парусного вооружения. Поэтому она была кораблем не в том смысле, который мы обнаружим, когда обратимся к более точной классификации моряков.

Многие недоумевают, почему два остальных судна, участвовавших в этом удивительном плавании, были беспалубными, Однако не следует забывать, что в те времена плавали главным образом вдоль побережья, а если и нужно было добраться до какого-либо острова, то все равно судно удалялось от берегов всего на несколько дней. Поэтому тогда, как и сейчас на юге Европы, моряки при первых же признаках непогоды укрывались в ближайшем порту. Никто не собирался бороться с бурями в открытом океане, и в палубах не было никакой нужды ни для безопасности судна, ни для защиты груза, ни для особых удобств команды.

Впрочем, пусть читатель не думает, будто на беспалубных судах вовсе не было никаких укрытий для груза и команды. На морских каравеллах тоже имелись кормовые и носовые надстройки, соединявшиеся переходами, а груз, чтобы предохранить его от воды, закрывали парусиной.

После всего сказанного даже неискушенному «сухопутному» читателю должно быть ясно, с какими скудными средствами собирался Колумб осуществить свое великое предприятие. А опытного моряка их ничтожность и полное несоответствие с целью и возможными опасностями должны просто поразить!

Однако не следует думать, будто моряки тех времен считали эти средства совершенно недостаточными. Если бы такие старые морские волки, как Пинсоны, не рассчитывали на благополучный исход плавания, они не стали бы добровольно рисковать собственным судном, деньгами и жизнью.

Глава XIV

Там, где безбрежна моря синева,

Свободен разум и душа жива;

Где ветер свищет, пену с волн срывая,

Владенья наши без конца и края.

Байрон

Едва вступив на палубу «Санта-Марии», Колумб ушел к себе, и в тот вечер Луису больше не довелось с ним поговорить. Правда, в качестве адмиральского секретаря юный граф занимал часть той же самой каюты, однако великий мореплаватель был так занят последними приготовлениями к отплытию, что ему нельзя было мешать.

Почти до полуночи Луис расхаживал по палубе, мечтая о

Мерседес, а когда вернулся к своей койке, то увидел, что

Колумб уже спит крепким сном.

Назавтра была пятница. Не мешает заметить, что самое великое и успешное плавание в истории человечества началось в пятницу, хотя моряки давно уже считают ее несчастливым днем и даже часто откладывают отплытие, опасаясь каких-то неведомых роковых последствий.

Утром Луис вышел на палубу одним из первых, однако, подняв глаза, увидел, что адмирал уже стоит на полуюте,