Мерцание экрана

Рассказывают, что когда-то Проклятия обрушивались на живую, дышащую мишень, по крайней мере, на заре Испытаний, но для семейного праздника это оказалось чересчур. Поэтому уже несколько сотен лет Проклятиям подвергается Невезучий Чарли, который, как ни крути, всего лишь болван. А поскольку Проклятия, как правило, направлены на разум проклинаемого, то работа с чучелом представляла определенную проблему, поскольку даже страшная фраза «пусть сгниет твоя солома и отвалится морковка!» не производила особого впечатления на тыкву. Впрочем, баллы начислялись скорее за стиль и изобретательность.

Испытание с Чарли было далеко не решающим. Однако однажды матушка Ветровоск заставила тыкву взорваться, и никто так и не разгадал, каким образом.

В конце дня одна из ведьм станет признанной всеми победительницей – что бы там ни выходило по сумме баллов. Можно было выиграть приз за лучшую остроконечную шляпу или за образцовую выездку метлы, но это все не более чем баловство для развлечения зрителей. Главное в Испытаниях – исполнить Коронный Трюк, к которому ведьма готовится все лето.

По итогам жеребьевки нянюшка оказалась последней – под номером девятнадцать. В этом году среди соревнующихся появилось немало новых ведьм. То тут, то там нянюшке приветственно кивали остроконечные шляпы. Слух о том, что матушка Ветровоск участвовать не будет, распространился мгновенно – ведь ничто не разносится быстрее, чем новости в оккультной среде: им-то ведь не нужны наземные средства передачи.

Ведьмы уживаются друг с другом примерно как кошки. Однако даже кошки порой собираются на нейтральных территориях, где поддерживают нечто вроде мира. Вот и сейчас происходящее на поле напоминало некий медленный и чрезвычайно затейливый танец…

Ведьмы прохаживались кругами, приветливо здоровались и спешили навстречу вновь прибывшим. Простодушному очевидцу могло показаться, что он присутствует на встрече добрых старых подруг. Отчасти так оно и было, но опытным глазом ведьмы нянюшка подмечала, насколько аккуратно женщины выбирают позиции, оценивают силы соперниц и стреляют в конкуренток взглядами тщательно отмеренной интенсивности и долготы.

А когда очередная ведьма выходила на арену (особенно сравнительно незнакомая), все прочие находили предлог не спускать с нее глаз – желательно как можно незаметней.

Они действительно напоминали кошек. Те также подолгу присматриваются друг к другу и, когда дело доходит до драки, попросту заверяют штампом нечто давно решенное в их головах.

Нянюшка все это прекрасно понимала. А еще она знала, что большинство ведьм добры (по большому счету), деликатны (с покорными), великодушны (с достойными; недостойным, как правило, и так достается больше, чем они заслуживают) и в целом искренне преданы своему ремеслу, которое, как правило, приносит больше шишек, нежели наград. Никто из них не жил в леденцовых или пряничных домиках (хотя иные добросовестные молодые ведьмы проводят опыты с хлебобулочными изделиями). И детей в печках давно никто не жарил (хотя некоторые из них прямо-таки напрашиваются). В основном ведьмы занимались своим обычным ведьмовским делом: облегчали соседям приход в этот мир и уход из оного, а также помогали преодолевать наиболее неприятные из разнообразных препятствий, возникающих на жизненном пути.

Ведьмой быть непросто. Для этого надо иметь особый слух, ибо часто приходится общаться с людьми в обстоятельствах, располагающих к откровенности: они могут поведать, например, о том, где закопан клад, или кто настоящий отец, или почему под глазом снова появился синяк. А еще нужен особый язык – который будет всегда оставаться за зубами. Чужие тайны – это власть. Власть внушает уважение. А уважение – самая твердая валюта в мире.

Внутри этого сестринства (впрочем, трудно назвать сестринством рыхлое объединение хронических единоличниц; да и шабаш ведьм – это скорее маленькая междоусобная война) испокон веков существовала иерархия, не имеющая никакого отношения к тому, что считается «положением в обществе». Никто не говорил об этом вслух, но если случалось умереть пожилой ведьме, то на ее похороны непременно являлись все товарки-соседки, чтобы сказать несколько последних слов, а потом разойтись по домам с маленькой, но приятной мыслью: «Ну вот, теперь я поднялась еще на одну ступеньку».

Стоит ли говорить, что за новичками наблюдали чрезвычайно внимательно и ревниво.

– Доброго утречка, госпожа Ягг! – раздался голос за спиной нянюшки. – Надеюсь, ты в хорошем здравии?

– Здравствуй, госпожа Шимми, – с улыбкой развернулась нянюшка. Картотека в ее голове немного потрещала и выдала справку: Светия Шимми, живет с пожилой мамой возле Тенелесья, нюхает табак, ладит с животными. – Как здоровье твоей матушки?

– Схоронили ее в прошлом месяце, госпожа Ягг.

Нянюшке Ягг очень нравилась Светия, поскольку видела она ее не часто.

– Батюшки мои! – всплеснула руками нянюшка.