Мерцание золота

И вот теперь этот самый Юрочка сидел напротив меня за столом и рассказывал о спившемся дворнике Соболева. Похоже, он писал бы романы не только под крылом Михалкова, но и во время потопа, если бы таковой случился.

4

Однажды меня вызвал к себе Вепсов.

— Нужно съездить с Ювэ в журнал «Молодая гвардия», получить там гонорар и доставить Классика в целости и сохранности домой, — сказал он.

— Алевтина Кузьминична распорядилась? — спросил я.

— Она, — кивнул Вепсов.

Я догадывался, что неприязнь друг к другу у Вепсова и Кузьминичны была равновеликая.

В другой ситуации сопровождать Классика взялся бы сам Вепсов, но сейчас это было исключено. Пару лет назад в «Молодой гвардии» зарубили роман Вепсова «Дусина гарь». Он именно так и назывался: «Дусина гарь». Если бы мне во время работы в журнале попался роман с таким названием, я бы зарубил его за одно название. У нас в Белоруссии гарью назывался самогон. Не исключаю, что в «Молодой гвардии» его завернули по каким-то другим причинам. Сам я в этом журнале никогда не печатался. Мне хватало «Юности», «Дружбы народов» и «Нашего современника». Причем то, что я был автором последнего, вызывало вопросы у многих моих минских друзей.

— В империалисты пошел? — без обиняков спросил меня Алесь Гайворон.

— В патриоты, — поправил я его.

— Это еще хуже, — сказал Алесь. — Патриотом ты предаешь всех борцов за незалежность.

— Мои предки за незалежность не воевали, — возразил я.

— Но они ведь не в Москве сидели и не ели черную икру ложками. Тутэйшие.

— Мой дед в колхоз так и не вступил, — вспомнил я. — Остался единоличником. А умер в оккупации под немцами.

— А ты в москали подался. Натуральный предатель.

— Сам дурак, — предъявил я последний аргумент. — Ксендзы тебя охмурили, ты и рад. Рабская психология.

На том мы и расстались.

И вот теперь мне предстояло заглянуть в логово еще более лютых патриотов, чем в «Нашем современнике».

— С Поповым встречались? — спросил меня Классик в машине.

— Нет, — сказал я.

— «Вечный зов» — хороший роман. Но кличка у него дурацкая. — Классик хмыкнул.

— Какая?

— Стакан Стаканыч.

По-моему, это была хорошая кличка. Русская.

Журнал размещался в издательском комплексе «Молодая гвардия» на Новослободской. В конце восьмидесятых в «Молодой гвардии» у меня вышла книга повестей и рассказов, и мне, конечно, приходилось здесь бывать. Но, повторяю, не в журнале.

Мы поднялись на нужный этаж. Классик был здесь как дома. Заглянул в одну дверь, другую и бодро направился в приемную главного.

— Каждый день что-то меняется, — объяснил он мне на ходу. — Чтобы выжить, приходится сдавать в аренду площади.

— Сильно ужались? — спросил я, едва поспевая за ним.

— Пока не очень. У него зам оборотистый.

«С оборотистыми как раз и ужимаются», — подумал я.

В приемной главного никого, кроме секретаря, не было.

— В бухгалтерии уже были? — спросила она Классика.

— Нет, — сказал Ювэ, озираясь по сторонам.

— Пойдемте, я вас провожу, — поднялась секретарь.

Мне в бухгалтерии делать было нечего, и я остался в приемной. В дверь заглянул черноволосый человек. Отчего-то я сразу понял, что это оборотистый зам.

— С Юрием Владимировичем? — спросил он.

— Велено сопроводить и доставить в целости и сохранности, — сказал я.

— Мы бы и сами доставили, — хмыкнул зам. — Анатолий Степанович удивился, узнав, что Юрий Владимирович приехал на издательской машине. А Вепсова нет?

— Нет, — сказал я.

Зам исчез.

Интересно, что здесь было бы, если бы Вепсов на самом деле приехал. Кто автор картины «Не ждали»? Спросить об этом было некого, и я стал разглядывать книги, стоящие в книжных шкафах. В основном это были номера журнала и романы Анатолия Попова. У него, оказывается, не только «Вечный зов», но и другие. Популярный писатель. Это тебе не «Дусина гарь» Вепсова. Классик, между прочим, мог бы посоветовать изменить название. Но, как говорится в одном анекдоте, классики ушли к классикам, а тебе пакет.

Я вышел в коридор и увидел Классика, шествующего в окружении нескольких сотрудников журнала.

«А штат, наверное, у них сильно уменьшился, — подумал я. — В стране победившей демократии выживает сильнейший».

— Ну и где Анатолий Степанович? — спросил меня Классик.

Вероятно, он посчитал, что за последние пятнадцать минут я уже уволился из «Современного литератора» и оформился на работу в «Молодую гвардию».

Однако в этом спектакле все мизансцены были расписаны до мелочей. В проеме двери нарисовалась крупная фигура Анатолия Степановича. Раскинув руки, он двинулся навстречу Классику.

— Герой Героя видит издалека, — сказал кто-то рядом со мной.

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, — возразили ему.

«Наверное, зам», — подумал я.

И не ошибся.

Классик и Стакан Стаканыч троекратно расцеловались и направились в приемную. Мы гурьбой направились за ними, и оказалось, что в приемной уже не меньше десятка человек.

После визита в бухгалтерию у Классика заметно улучшилось настроение, и он пожимал руки всем подряд, даже мне.