Мертв на три четверти (ЛП)

— Разве вы не могли попросить помощи у Коса?

— Нет, конечно. В праздничный день это было бы святотатством. Кроме того, в таком случае никто не увидит, как кардиналы падают на пол, после того, как створки, наконец, сдвинутся с места. Думаю, Кос считал это забавным, как и мы все. — Казалось, что он хотел что-то добавить, но его черты лица свела болезненная судорога и он промолчал.

Впереди в глубоких тенях терялся притвор храма. Каким-то чудесным образом одно-единственное помещение с огромным потолком и высокими окнами казалось больше, чем вся башня выглядела снаружи. На витражах со всех сторон вздымалось пламя, а в сотне метров впереди в полумраке мерцал золотистый огонь нефа. Пустое помещение подметали двое послушников в ярко-красных рясах.

— В обычные дни сюда никто не заходит. — Абелард быстро обвел все помещение указательным пальцем. Подол его рясы облепил худые лодыжки. — Хлеб и зрелище, и только.

— Дороговатый хлеб.

— Вы даже не представляете.

Резкий поворот налево привел их к металлической решетке в виде зарослей плюща. Абелард прижал ладонь к решетке, и заросли под потрескивание железных шестерней разошлись в стороны. Ему пришлось пригнуться, чтобы пройти. Тара прошла свободно.

Еще несколько резких поворотов, скрытых в тени дверей и нажатие на специально выбранный кирпич в монолитной на первый взгляд стене, открыло перед ними потайную дверцу, за которой оказалась длинная винтовая лестница. Пока они взбирались, с разных сторон сквозь глазки, проделанные в стенах комнат и залов для совещаний, проникали лучики света. Вот промелькнула комната отдыха, в которой усталые жрецы выстроились за чаем к кипящему чайнику, там — зал, размерами по крайней мере не уступавший притвору храма, наполненный разнообразными трубами, клапанами, валами и шестернями поверх других шестерней, здесь — показалась комнатенка с начертанными с помощью Таинства серебристыми кругами, внутри которых стоял простенький деревянный алтарь. Пока они взбирались, она замечала все это краем глаза словно мелькающие на стене тени.

— Ты упоминал, что ты техник-послушник. Это значит, что ты чистишь паровые трубы?

Его резкий смех гулко разнесся по лестничному колодцу:

— Для таких вещей у нас есть «трубочисты»: ремонтники и машинисты. Техники обслуживают святой трон, сердце города. Мы вносим изменения, улучшаем и оптимизируем устройства, которые оживляют это место. Правда, не я конкретно. Меня назначили всего пару месяцев назад.

— Значит, ты та самая мелкая сошка?

— Мельче не бывает. Царь запасных горелок, архидьякон грязной работы. Это все я. С другой стороны, я пока учусь. Точнее, учился, — он замолчал, разглядывая ничем не примечательную стену, и за это время Тара его нагнала.

— Так тебя привлекли к этому делу в качестве урока? Чтобы ты знал, что делать, случись подобная проблема в будущем, если будет твоя смена?

Абелард обернулся к ней. Его взгляд был пуст как выгоревший лес:

— Именно в мое дежурство у трона Бог умер.

Он нажал на скрытую пружину, и стена плавно повернулась на петлях.

После темной лестницы хорошо освещенный офис слепил глаза. Повсюду были деревянные панели светлого оттенка, стояла пара кожаных кресел и громадный дубовый стол. У стены стоял стеклянный шкаф, хотя лишь часть полок была занята книгами и свитками, львиную долю пространства занимали священные иконы, церемониальные сосуды. Рядом с видом из ростовых окон до потолка, по соображению Тары — для сравнения, висело изображение вида с воздуха на Альт Кулумб.

Там под пепельно-серым небом распростерся перенаселенный метрополис: горячее сердце коммерции и мостик между покорившимся богам Старым светом и царствами Бессмертных царей на западе. Миллионы людей жили, работали, молились и совокуплялись в здешних дворцах, парках, трущобах, зная наверняка, что Кос Вечногорящий не даст их в обиду. Если их вера будет крепка, то они всегда смогут почувствовать вездесущее присутствие его любви, укрепляющее и помогающее тысячей разных способов, от лечения лихорадки, контроля за дорожными происшествиями до снабжения города энергией.

Миллионы людей жили, и не подозревали, что вечное сердце Коса не бьется уже несколько дней.

Мисс Кеварьян стояла у окна, тихо и увлеченно споря с каким-то жрецом старшего ранга. Как решила Тара, с их клиентом. Тот сидел за дубовым столом облаченный в красную рясу и окруженный аурой власти. Внешне он был не очень примечателен: седые и редкие от возраста волосы, но его поза предполагала, что его собеседники весьма часто вынуждены к нему прислушиваться. Таре еще не приходилось встречать кого-то не являющегося Посвященным с подобным чувством превосходства.

Однако, должно быть смерть Коса его надломила. Казалось его плечи согнулись под невидимым вестом, а лицо иссушено и нуждается во сне. Тому, кто привык повелевать, тяжело справляться с событиями, неподвластными его воле.

Абелард представил ее:

— Техник-кардинал Густав, леди Кеварьян, это — Тара Абернати.

Он закрыл глаза, снова открыл и начал переминаться с ноги на ногу. — Я, э… так полагаю. Она не предъявляла мне документов.