Мертв на три четверти (ЛП)

Дражайшая Элейн!

Раз ты читаешь это письмо, значит ты разгадала мою невинную шутку. В противном случае, я напоследок вновь напоминаю тебе, что даже с последним вздохом следует соблюдать осторожность и делать все не спеша. Обещаю выслать цветы твоим нанимателям и разыскать твоих родственников, которые, без сомнения, у тебя до сих пор имеются, поскольку не уверен, что ты подумала о запасном плане с воскрешением на случай собственной кончины. Быть может, ученица?

Было приятно наблюдать за твоими успехами, хоть и с большого расстояния. Ты стала партнером, и не где-нибудь, а в Келетрас, Альбрехт и Эо! Как это согреет душу старика Михайлова.

Зная, дорогая, наверняка, как ты не приемлешь с моей стороны дружеских советов, я все же прошу тебя быть разумной. Это очень сложный случай. В нем много неожиданных поворотов и загадок, темных мест, где скрываются отвратительные тайны.

Будь осторожна. Не доверяй кардиналу. Мои связи в Альт Кулумбе куда глубже твоих, и мне он хорошо известен как ненадежный союзник и фанатик — в худшем смысле этого слова — отсталой веры. Предупреждаю тебя об этом даже не как друг, а как коллега, а также тот, если не врет полученное мною сегодня письмо, кто кровно заинтересован в данном деле.

Нам нужно встретиться. Я прибуду в Альт Кулумб завтра утром, но, прошу, увидь меня сегодня ночью в грезах.

Твой случайный противник на сегодняшний день,

но неизменный друг,

Александр Деново

Косой прочерк от последнего «о» дотянулся до края листа.

В комнате не было никого, кто мог бы увидеть, как мгновенно опустились плечи Элейн и поникла голова. Никто не видел, как она выпустила из рук свиток и склонилась над столом. Ни одна из четырех миллионов душ, проживающих в городе за окнами, не видели ее слабости.

Точно также никто не видел, как она выпрямилась и в его глазах вспыхнул звездный свет, а также свечение, проникнувшее сквозь одежду словно сквозь туман от начертанных на теле знаков. Комната потемнела, и от пергамента в том месте, до которого дотронулась Элейн, пошел дым.

Ее гнев пропал, и она снова стала почти человеком. С ее губ снова донеслось дыхание. Оторвав руку от пергамента, она обнаружила, что ее большой палец выжег черное пятно на бархатистой поверхности как раз на месте подписи.

На подписи Александра.

Она вновь свернула пергамент, бросила его в ящик стола, и наложила на него проклятье, чтобы всякий, кому вздумается заглянуть внутрь, кроме нее самой, увидел лишь пустой ящик. Она помедлила, и добавила к исключению Тару Абернати. Нужно думать о преемнице. Осторожность не помешает.

На столе стояла скромная коробка, набитая свитками, оплетенная стражами и заклинаниями против злоумышленников, чтобы уберечь клиента от еще большего ущерба. На самом верху лежала тетрадка с записями помощника мисс Абернати. Как там бишь его имя? Она нахмурилась, и выхватила его из своей памяти, как в детстве форель из речки рядом с домом. Абелард.

Мисс Кеварьян еще век назад научилась приманивать форель, держа руку в речушке и щекоча рыбу пальцами, легко проводя рукой по рыбьей чешуе, а затем быстро и ловко — хвать, и вытаскивай. Ей было пять. Родители это заметили. Слухи быстро разошлись, и ею заинтересовался даже ученик, мальчик лет двенадцати ехавший на лошади с семьей по дороге учиться в Академии, утлой предшественнице Тайного университета. Мальчик поинтересовался, как это у нее получилось, и она ответила: «само собой», а он сказал, что подобные штуки «сами собой» почти не случаются.

Александр.

Он будет здесь завтра на встрече кредиторов, представителей бога и Бессмертных царей, которым Кос Вечногорящий дал обещание, которое теперь не может быть выполнено.