Мертв на три четверти (ЛП)

— Есть, но они мало в чем помогут, — два следующих тома в стопке были скорее журналами, чем полноценными книгами — страниц по сто под сверкающей кожей и золотым переплетом. Сперва они показались чуть разбавленной версией церковного тома или судьи Кабота, но после трех страниц записей о заключенных сделках и приобретениях, о поверженных врагах и одержанных победах остальное было пусто. Последняя строка в каждом журнале была простой: «Пр. А. Кабот, С, зап. откорр.»

— Запись откорректирована, — перевела Тара. — Эти два приобретения были последней работой перед смертью общественного судьи Кабота и это случилось четыре месяца назад. Почти в тоже самое время, — она вернулась к архивному тому Коса: — мы видим, что в книге Коса очень быстро возрастает число сделок. И если мы сосчитаем количество заключенных сделок в книге Коса и сравним их с книгой судьи Кабота, то увидим, что они идентичны. — Одни и те же строчки с пометкой «откорректировано» испещряли все страницы. — Думаю, Кос и судья перед своей смертью совместно работали над чем-то значительным и секретным. Но чтобы узнать подробности, мне нужно получить доступ к засекреченным записям.

— Но это же запрещено. Ты не сможешь их прочесть.

— Я может и нет. И ты нет. А Справедливость?

* * *

Абелард курил, стоя у окна в фойе Бессмертного царя. Вокруг кофейного столика, на котором валялись несколько древних свитков и стояла ваза с одуванчиками, на полу из железного дерева были расставлены четыре красных плюшевых кресла. По противоположной от окон белой стене взбиралась широкая красная полоса, которая без какой-либо разумной причины заканчивалась под потолком.

А что он ждал — что здесь будут пыточные застенки? Огненное озеро, посредине которого стоит трон из черепов с послом Северного Глеба, который вершит мрачный суд над демоническими приспешниками?

Все может быть. Чего он точно не ожидал, так это увидеть столь веселенькую гостиную.

Ради Коса, одуванчики! Для них ведь даже не сезон.

Он выдыхал дым, ждал и жалел, что Тары нет рядом.

В прошлом, когда ему не спалось, и он валялся в кровати, не желая вставать, чтобы, посмотрев на часы, убедиться, что до рассвета еще далеко, Абелард утешался молитвами и общением с Богом. Его души касалось его пламя, и он не был одинок.

За последние три дня он только и делал, что оставался в одиночестве. Только Тара хоть как-то скрашивала это положение, хоть и была несколько странной. Но стоило ей уйти, и он опять один наедине с сигаретой. Вздохнув, Абелард начал читать молитву.

Спустя четверть часа, чего было достаточно для прочтения Литании о неутолимом пламени, включая необязательные фрагменты и заключительное обобщение. Душевное тепло не пришло, никакого отклика. Но дым продержался в его легких дольше обычного без кашля. Хоть что-то.

Чего на самом деле леди Кеварьян хочет от него? Сомнительно, что ей просто нравится его общество.

Вынужденное ожидание само по себе пытка. Его руки чесались чем-нибудь заняться. Он бы мог помогать Таре, ремонтировать котлы, служить умершему Господу. Вместо этого он разглядывает тени на стене и возмутительные одуванчики.

Он уже в который раз стрельнул глазами в сторону матовой стеклянной двери, ведущей в офис посланника. Она не была толстой, а нижняя часть была посеребрена. Если подойти поближе и наклониться, то можно прислонить ухо к двери, не будучи замеченным изнутри.

Он стряхнул пепел в вазу с одуванчиками, скрючился и подобрался к двери. Ему удалось расслышать голос леди Кеварьян и другой, гораздо ниже и раскатистый словно отдаленный гром.

Абелард прижал ухо к двери.

— … ставите меня в неловкое положение, — гремел гром. — Мне многое не ясно в вашей истории.

— Как и мне, господин посол, но все, что я вам рассказала истинная правда. Я могу это подтвердить.

Гром что-то буркнул, но ничего не сказал.

— Конечно я бы не хотела, чтобы вы верили мне на слово без предъявления доказательств.

— Конечно.

Ее голос опустился до шепота. Абелард изо всех сил прижался к двери, словно хотел, чтобы его ухо прошло сквозь стекло. Но створка распахнулась и дверь открылась в пустоту.

Абелард провалился в темную яму, словно в беззвездную ночь. Такой выглядела вселенная перед тем, как первый человек открыл глаза и боги вдохнули жизнь в пустоту. Эта тьма была темнее той, которую ему показала леди Кеварьян, с красным оттенком. Падая, он неожиданно почувствовал на спине тепло.

Он рефлекторно попытался вдохнуть воздух, но его не оказалось. И он бы возможно замерз, если бы тьма перед ним не рассеялась. Или просто его перенапряженный ум просто создал в его воображении картину, которую он был способен переварить?

Он очутился, балансируя чтобы не упасть, на ковре. В его изголодавшиеся легкие хлынул прохладный воздух. Глаза ослепил солнечный свет.

Абелард очутился в роскошном офисе, который был оформлен богаче, чем у кардинала Густава. Кресла из мягкой кожи с посеребрёнными подлокотниками, дубовые полки. Леди Кеварьян стояла по левую руку от него.