Мертвая Академия.

На столе сами собой появились тарелки с едой, как всегда, удивительного вида и цвета, но пряный запах дурманил голову. Будущее представлялось если не радужным, то вполне сносным и сытым.

— Как ваша учеба, уже привыкли? — официально-деловым тоном спросил директор, распиливая ножом кусок неизвестного мяса.

Так вот как он намерен себя вести. Я вторично выдохнула. Всего лишь ужин с директором. Я адептка академии, это нормально, когда глава присматривает за таким чечако, как я. Тем более я особенная и очень отличаюсь от остальных мертвых адептов, все хорошо.

Я лучезарно улыбнулась и вгрызлась в кусок мяса, жуя, ответила:

— Да в общем-то все норм. — Я проглотила кусок. — Даже к умертвиям и призракам привыкла, меня уже не смущают время от времени отваливающиеся части тела, пришитые носы и уши. Только вот… — Внезапная мысль пришла мне в голову. Рассказать или нет? Боязно как-то. Я подняла взгляд.

Перестав пилить свой кусок мяса, Лорд вопросительно смотрел на меня. Я поняла, что рассказать придется. Если сказала «а», говори и «б». Кажется, Нагги могут гипнотизировать и читать мысли, лгать им бесполезно, вранье они чувствуют за версту. Зря я об этом заговорила, но… но…

— Иногда парни из нашего отряда странно себя ведут. — Я ковыряла пальцем трещину в столешнице, боясь поднять взгляд: а вдруг я все выдумываю. Стрельнула глазами в Лорда и тут же опустила их. Он все так же выжидающе смотрел, мне ничего не оставалось, кроме как продолжить:

— Иногда они не дают мне прохода и даже… — Я сглотнула. — Хотят лизнуть. — В памяти быстро всплыл случай в коридоре с Танатосом и еще один с Эросом. Я тогда превратила все в шутку, но они меня здорово напугали, подкарауливая в темноте.

Лорд вздохнул и потер переносицу.

Неужели все так плохо? Они съесть меня хотят? Мои лучшие друзья, члены моего отряда, моей группы. Я ужаснулась.

— Это естественно, — проговорил Лорд, и по тону его голоса я поняла: не все так плохо, но проблема существует.

— Живая девушка дает силу жить.

— Что? — не поняла я.

— Ты живая, в тебе содержится сила жизни. Вот почему парни не дадут тебе покоя. Поцелуй с живой… — Глаза Нагга скользнули по моему лицу остановились на губах. Лорд Гипнос спрятал свой взгляд. — …это все равно что глоток той самой жизни, радости и надежды. Мы ходим, двигаемся, едим, пьем, дышим и говорим, но душа наша спит. Она почти что мертва. От полного забвения нас отделяет искра надежды на призрачное счастье. — В голосе Нагга прозвучали тоска, боль и яростная неудовлетворенная жажда.

— Живой человек рядом пробуждает наши чувства и нашу душу, — продолжал Лорд Гипнос. — Делает ее бодрствующей, приводит в сознание. Душа становится живей и человечней. Просыпается, возвращается из бездны отчаяния, ведь после веков в могиле или в склепе, даже с вернувшейся к нам душой мы все так же мертвы. — В голосе директора слышался надлом, а лицо приближалось ко мне. Желтые глаза неотрывно смотрели на мои губы. Рука с чешуйками и острыми когтями потянулась и, небрежно мазнув по щеке, убрала прядку волос за ухо.

Я пожалела, что столики в библиотеке очень маленькие и узкие.

— Демон больше ста лет пролежал в склепе, пока не восстал. Танатоса выгнали из стаи и загрызли насмерть свои, когда его покусал человек… — Фраза оборвалась на половине. Лорд сцепил пальцы в замок и положил подбородок на руки. Его глаза все так же смотрели на меня. Голос был спокойным, медленным и неспешным, можно сказать, что в нем слышался напев. Стены поплыли, и не осталось ничего, кроме этого взгляда и голоса.

Мир исчез. Только мягкие прикосновения рук к лицу, осторожные поглаживания всплывали на поверхность сознания и тут же тонули.

Смутное ощущение давления, прикосновение к губам. Сквозь марево гипноза мне показалось, что это влажный раздвоенный язык.

Коснулся несмело, робко, ощутил вкус. Осмелев, раздвинул несопротивляющиеся губы и проник внутрь, скользнул по зубам. Сильная рука взметнулась вверх и схватила за затылок, прижимая сильнее, впиваясь губами, захватывая в плен, теряя и вновь ловя, неистово терзая мои губы. Грубо царапая нежную ярко-красную от страсти кожу змеиным клыком.

Рука, обвившая мою шею, задела ошейник. Цепь на металле звонко бряцнула. Этот звук прорвался сквозь сон разума, кольнул сердце, сжал душу. На помнил о чем-то забытом, что вертелось на языке, но никак не могло вспомниться.

О жертве. О пожертвованной свободе, отданной в руки соблазнителя, обменянной на минуту беспечного блаженства. Слишком дорогая цена за призрачную надежду на светлое будущее. Потерять этот последний шанс на счастье душа не могла и сопротивлялась, как умела. Разрывая в клочки только пробудившуюся от поцелуя душу. Безжалостно вызывая в ней боль, отчаяние, разрывающую внутренности жалость беззащитного существа.

Одинокая слеза собралась в уголке остекленевших глаз, сорвалась вниз, не удержавшись на ресницах.

Мучитель не выдержал.

Тяжелый вздох и шепот-приказ: