Мертвая голова

Ее пальцы прикоснулись к нарисованным звездам, но потом она убрала руку и посмотрела в окно. Флинн машинально глянул в ту же сторону. По небу все еще разливалась ночь – ничего необычного, но в глазах Глэдис появился ужас, и совсем скоро Флинн понял почему. Стекла задрожали – и в уши врезался протяжный скрежет. Купол начал стремительно сжиматься.

13 Порядок

Стены заходили ходуном, как во время землетрясения, посуда в шкафах испуганно зазвенела, а скрежет все нарастал и нарастал. Вскоре к нему примешался уже знакомый стрекочущий шепот оранжевой звезды:

– Чужие, чужие, уничтожить, стереть, избавиться.

– О‐о‐о, дело дрянь! – воскликнула Хольда, схватившись за край стола. – И где только носит Графа Л?! Или он решил, что у него слишком много посыльных Смерти и ничего страшного, если парочка из них бесследно исчезнет?

– Хольда, что нам делать? – спросил Флинн, стуча зубами из-за сильной вибрации.

– Молиться!

– А это поможет?

– Если Граф Л быстро не найдет нас – нам уже ничто не поможет!

– Так, только без паники! – попыталась успокоить их Глэдис. Она с трудом встала со стула, кое-как подошла к окну и ухватилась за подоконник. – Где эта проклятая звезда?! Я ее не вижу!

Тряска внезапно прекратилась, и Флинн услышал тяжелое дыхание Хольды и барабанную дробь своего неистово колотящегося сердца.

– Вот, все обошлось, а вы раньше времени в штаны наделали, – сказала Глэдис и откинула назад несколько черных кудрей, упавших на лоб.

Но, несмотря на то что Глэдис была очень проницательной и могла видеть будущее, в этот раз она ошиблась: ничего не обошлось.

Флинн помимо воли встал на ноги и выпрямился, выпятив грудь. Какая-то неведомая сила оторвала его от пола, но легкости он не испытал, напротив, тело будто налилось свинцом. Краем глаза он заметил, что с Хольдой происходило то же самое. Их точно схватил невидимый гигант, как ребенок кукол, перенес над столом и поставил посреди кухни.

Широко распахнутые от ужаса глаза Флинна смотрели на потолок. Люстра бесследно исчезла, и на ее месте появилась звезда – небольшая, размером с яблоко. Гирлянды на стенах потухли, словно побоялись сиять в ее присутствии, и зловещий мигающий свет затопил кухню.

– Неестественно, опасно, запретно. Уничтожить, стереть, развеять, – звучал бесстрастный шепот звезды.

Страх цепями сковал Флинна, сдавив ноги, грудь и горло, – ни шевельнуться, ни вскрикнуть. От мигающего света заболели глаза, но даже зажмуриться у него не вышло, и вскоре он почувствовал, как по щекам потекли слезы.

– Отпусти их, прошу тебя, отпусти, – умоляла Глэдис, и Флинн услышал, как она приблизилась к ним.

Но звезда все неустанно твердила:

– Опасно, ненормально, чужие.

– Дай им уйти в мир мертвых. Они не навредят тебе, – продолжала Глэдис.

Чем ближе она подходила, тем быстрее шептала звезда:

– Чужаки, чужаки, чужаки, уничтожить, уничтожить, уничтожить.

Глэдис прикоснулась к плечу Флинна, но ее тотчас отбросило назад: он услышал, как она всем телом ударилась о холодильник, с которого на пол посыпались магниты.

Звезда выпустила в стороны десятки лучей. Они заструились вниз и уперлись в пол, заключив Флинна и Хольду в подобие клетки. Теперь никто им не поможет.

– Прости, это все из-за меня, – едва выговорил он.

– Сейчас не время для извинений, – хрипло ответила Хольда.

Флинн хотел что-то сказать, но челюсть заклинило: он полностью потерял власть над собственным телом. И тогда шепот звезды обнял его голову и проник в сознание, вытеснив все мысли:

– Ты чужой, тебе здесь не место. Ты чужой…

Звездная пыль окутала Флинна. Она, мерцая серебристым светом, поднималась вверх и таяла. Сперва он не понял, что происходит, откуда взялась звездная пыль, но потом пришло страшное осознание: это начало распадаться его новое тело. Кожа не выдержала и пошла трещинами, похожими на ветвистые разряды молний, – и еще больше серебристых искр вырвалось наружу.

Флинн неподвижно стоял, но в своей голове бился в конвульсиях и орал – нет, не от боли, ее он не ощущал, он вообще ничего не ощущал, кроме пожирающего изнутри страха. Он кричал от безысходности, ведь сейчас развеется не только его тело, но и душа.

Когда же последняя капля надежды упала в океан отчаяния и растворилась в нем, до ушей Флинна донесся знакомый тихий свист: «Фью-ю‐ю‐ить! Фью-ю‐ю‐ить!» Перед глазами закружилась золотистая лента, она вращалась все быстрее и быстрее, пока не превратилась в кольцо, и тогда трещины на теле Флинна начали зарастать, и он снова увидел то, что, как думал, потерял навсегда, – надежду.

Пульсирующая под потолком звезда разъяренно загудела:

– Истребить, уничтожить, стереть!

Оранжевые лучи-прутья подобрались к Флинну и Хольде вплотную. Клетка все сжималась, и казалось, что она вот-вот раздавит их, но золотистое кольцо расширилось, став коконом, который окутал их обоих. К Флинну вернулась власть над своим телом, и, тяжело задышав, он повернулся к Хольде и спросил:

– Ты как?

– Нормально, – дрожащими губами ответила она, согнувшись и приложив руку к груди.

– Это твоя стрела нам помогла?