Мертвая сцена

Из этой затянувшейся, не знаю даже на сколько дней, психотерапии меня внезапно вытащил визит Аллы. Ее посещение было, мягко говоря, как ушат ледяной воды. Да, она пришла ко мне на свидание. Чего я меньше всего ожидал.

Я еще подумал, когда меня только к ней вызвали: если она начнет разговор в духе «Носов, как ты мог так поступить?», мое сопротивление доводам Филиппа Филиппыча окончательно будет сломлено.

Но разговор пошел совсем по-другому — с первой же фразы Аллы, даже с первого произнесенного ею слова…

Сначала она молчала, и я тоже. Через полминуты она выразительно посмотрела на охранника, стоявшего совсем рядом со мной.

— Хотите поговорить с ним наедине? — вежливо поинтересовался охранник у наверняка известной ему актрисы.

Алла кивнула.

Придя со мной в комнату для свиданий, охранник первым делом нацепил на меня наручники. Меня это огорчило. Они думают, что я наброшусь на Аллу и попытаюсь ее задушить? И вообще чье это указание — следователя или доктора?

Теперь же я думаю, что Алла сама попросила надеть на меня эти отвратные кандалы. И благодаря им охранник без всяких опасений вышел из комнаты, оставив меня с Аллой тет-а-тет.

Наручники были замкнуты на мне сзади. Крайне неприятно общаться с кем-нибудь в таком унизительном, скованном положении. Не говоря уже о том, что попросту сидеть так неудобно.

Я терпеливо ждал, пока Алла заговорит первой. А она тихо произнесла:

— Уткин…

Явно обращается ко мне… Что же это? Как ее понимать? Она решила все-таки прекратить свой оговор? Совесть замучила?

Но все оказалось для меня куда более плачевно.

— Уткин, — еще раз сказала Алла, — я пришла сообщить тебе, что безумно рада… безумно рада твоему краху. Я счастлива, что мы в итоге с тобой расквитались… пусть даже такой огромной ценой.

— Со мной расквитались? — ошарашенно повторил я. — Кто расквитался?

— Прежде всего я и Нестор, — ответила она. — Но я знаю, что и многие другие испытали большое облегчение, услышав о твоем конце.

— Ты и Нестор? — переспросил я. — Ты о Носове? Вы с ним… расквитались со мной?! Алла, этого не может быть! Ты врешь мне! Зачем ты мне врешь?! Алла, зачем? Зачем ты устроила со мной эту метаморфозу?

— Затем, что я тебя ненавижу, — прошипела она точь-в-точь так же, как тогда на допросе у следователя. Только там мы были не одни, поэтому она называла меня Носовым. А сейчас говорит то же самое уже напрямик, поскольку мы без свидетелей. Обращается ко мне как к Уткину… Поскольку я, разумеется, и есть Уткин!

Ну надо же, а я чуть не поверил шарлатану-доктору! Они меня чуть с ума не свели на пару со следователем!

Но все же как это понимать? Она меня ненавидит? Меня, своего гражданского мужа? Режиссера, прославившего ее на весь Союз? Это какой-то бред.

— Алла, — с усилием произнес я, — за что… за что ты меня ненавидишь?

— Ты сломал жизнь Нестору, — прошептала она со слезами на глазах. — А заодно и мне.

Я был ошарашен. Она сейчас не играет. Я прекрасно могу отличить, когда она играет, а когда говорит искренне.

Меня поразило это еще в кабинете у следователя. Она там сказала: «Ненавижу тебя, Носов!» — с абсолютной искренностью. Может, шоковое воспоминание об искренности этих ее слов и заставило меня чуть не поверить в то, что я и впрямь — Носов. Но теперь сомнений не остается: я Устин Уткин, и Алла Лавандова меня ненавидит. Еще одна вариация затянувшегося кошмара, в который я угодил.

— Алла, — произнес я как можно спокойнее, — объясни, пожалуйста, подробно, что значит «расквитаться»? Как понимать твои слова? Это какая-то месть? Месть — мне?!

— Ты всегда был тугодумом, — усмехнулась Алла. — А то бы давно уже все понял сам. Особенно после того, что я тебе сейчас сказала.

— А что ты сказала? Ты сказала, что вы вместе с Носовым со мной расквитались. Но ведь это же чушь! Носов мертв!

— Я же уточнила, что мы расквитались с тобой «огромной ценой», — напомнила она.

— Ценой его смерти, что ли?! — воскликнул я.

— Именно, — злорадно прошептала Алла.

Я нервно оскалился:

— Ну хорошо, он псих, это я могу понять. Я так сразу и подумал, кстати, что он покончил жизнь самоубийством специально, чтобы насолить мне. Но, Алла, ты-то здесь при чем? Какое ты можешь иметь отношение к этому идиоту? Мы не виделись с ним сто лет.

— Говори за себя, — спокойно произнесла она. — Ты не виделся с Нестором сто лет. А я в последнее время виделась с ним очень часто.

Я не верил своим ушам:

— Виделась? Где? Как?

Алла выдохнула и покачала головой:

— Все-то тебе надо разжевать. Так вот слушай: Нестор был моим любовником.

— Был, — сипло повторил я. — А когда стал?

— В этом году.

— Но… разве он был в Москве?

— Естественно, ведь я, как ты знаешь, из Москвы почти никуда не уезжала.

Я все не мог поверить:

— Нет, ты говоришь так нарочно. Этого не может… Он же вскоре после учебы укатил в свой Копейск — или куда там…

— Укатил, — подтвердила Алла. — Из-за тебя, скотина. Ну а в этом году он объявился в Москве. Уже из-за меня.