Мертвая сцена

Ф. Ф. Это вы выдвигаете версии, а моя работа состоит в том, чтобы ставить диагноз. И Носову я поставил его задолго до сегодняшнего дня.

В. Так в чем же все-таки проблема?

Ф. Ф. В том, что Носов вновь замкнулся в себе. Я так долго налаживал с ним контакт, а вы одним махом все это разрушили…

В. Ну ничего, наладите еще раз.

Ф. Ф. Вам-то легко говорить. В общем, рассуждать тут больше не о чем. Я вас только об одном хотел попросить, Всеволод Савельевич. Впредь, пожалуйста, считайтесь с моими просьбами относительно тех подследственных, с которыми работаете не только вы, но и я.

В. Разумеется, Филипп Филиппович. Подобного больше не повторится.

Ф. Ф. Я очень надеюсь.

— Носов, значит, замкнулся в себе, — проговорила я, когда Всеволод закончил свой рассказ.

— Да! — радостно подхватил Всеволод. — Алла, вы ведь понимаете, что это значит? Носов хватается за любые возможности, чтобы продолжать дурачить Филиппа. Вчера он накинулся на вас, а теперь симулирует какое-то там замыкание в себе! Но только долго он так не протянет! В конце концов Филипп сам убедится в том, что Носов — просто жалкий симулянт.

— А если не убедится? — возразила я. — Тем более что Филиппу выгодно продолжать выдавать Носова за больного. У него ведь научная работа на эту тему, помните?

— Все-таки я не стал бы о нем так плохо думать, — усомнился в моем предположении Всеволод. — Если Филипп поймет, что он симулянт, то наверняка и поставит ему соответствующий диагноз.

— А вы думаете, он все-таки поймет?

— Наверняка! — оптимистически воскликнул Всеволод.

Однако я пока не разделяю его оптимизма. Что, если У. действительно тронулся умом? Этого ведь нельзя исключать. И тогда все мои усилия ни к чему не приведут. Он все-таки окажется в психушке — и через какое-то время будет излечен этим въедливым Филиппом. И тогда уже за все свои махинации-манипуляции по полной программе отвечу я.

1.6.62

Со мной внезапно пожелал встретиться пресловутый Филипп Филиппыч. Я поначалу даже трусила к нему идти, но теперь — после встречи — уже спокойна.

Расскажу по порядку.

Филипп Филиппыч был очень мрачен. Сухо поздоровался, хмурился. Наконец начал разговор.

— Товарищ Лавандова, — проговорил он, пристально глядя мне в глаза, — скажите откровенно: зачем вам все-таки понадобилось это свидание с Носовым на прошлой неделе?

— Я с ним училась, — спокойно ответила я. — А потом он убил моего мужа. Что тут еще надо пояснять?

— А вы, пожалуйста, поясните, — стал настаивать Филипп. — Я вот, признаться, не очень понимаю.

— Просто поставьте себя на мое место, — не без вызова промолвила я. — Представьте, ваш бывший однокашник укокошил вашу жену…

— Я не женат, — сразу перебил он.

— Ну не знаю тогда, — пожала я плечами, — сестру, мать… Есть же у вас кто-то, кто вам очень дорог?

— Случись такое несчастье, — чеканя слова, проговорил Филипп, — я бы меньше всего пожелал видеть того… кто оказался причиной этого несчастья.

— Неужто вы бы не захотели разобраться в том, что случилось?

— Я бы доверился специалистам. Следствию.

— Значит, я в этой ситуации должна была довериться Всеволоду Савельевичу? Ну и вам заодно?

— Вот именно, — подтвердил Филипп.

Я не стала напоминать о том, что их с Всеволодом мнения относительно У. сильно расходятся. И так уже бедный Всеволод из-за меня натерпелся…

Вместо этого я сказала:

— Извините, но я бы так не смогла. Вы, видимо, смогли бы, а вот я — нет. Я женщина. Я актриса. Я, в конце концов, очень эмоциональный человек!

— Тогда вы, напротив, должны были избегать встречи с Носовым… Нет, товарищ Лавандова, вы заблуждаетесь на свой счет. Вы очень уравновешенный человек. Это я вам как специалист говорю.

— В таком случае вам как специалисту проще объяснить за меня, зачем мне понадобилось встречаться с этим убийцей!

Филипп протяжно вздохнул:

— Я надеялся, вы мне об этом скажете. Но я вижу, что вы не расположены быть со мной откровенной.

— Я уже сказала все, что могла, — возразила я. — Мне хотелось попытаться лично выяснить мотивы, по которым этот проклятый… Носов совершил то, что совершил…

— Ну и как? — с неприятной усмешкой вопросил Филипп. — Выяснили?

— Нет, — помотала я головой.

— Стало быть, напрасно вы к нему ходили?

— Стало быть, напрасно.

— Но вам по-прежнему хочется узнать мотив его преступления?

— Конечно.

— Тогда послушайте меня, — важно изрек Филипп. — Носов — душевнобольной. Его действия не поддаются нашей с вами логике — логике обычных здоровых людей. Важно понимать: что бы такой человек ни совершил, это не вина его, а беда! Вы согласны?

Я нервно дернула плечами:

— Я-то, может, и согласна, но только к Носову эти разговоры не имеют отношения. Он абсолютно душевно здоровый подлец!

— Вы ведь не врач, — мрачно возразил Филипп. — Как же вы можете решать, болен человек или нет? Даже если это ваш хороший знакомый.

— Вот именно! Я его хорошо знаю. А вы — нет. Я знаю, как он может притворяться.

— Притворяться психически нездоровым? — хмыкнул Филипп.