Мертвая сцена

Однако единственное, чего я пока добилась, — это того, что Всеволод обещает держать меня в курсе дела. В самом крайнем случае я ему в своем проступке признаюсь. Но это когда (и если) мне уже совсем нечего будет терять. Вот и посмотрим заодно, так ли Всеволод меня любит, как он уверял сегодня вечером (пусть и с пьяных глаз).

24.5.62

Меня осенила, кажется, неплохая идея. Я решила взять ситуацию в свои руки. А именно — прийти на свидание к У. и попытаться сделать так, чтобы пресловутый Филипп Филиппович пересмотрел тот диагноз, который он ему вот-вот официально поставит.

Как сообщил Всеволод (все-таки он мне пригодился и, надеюсь, еще пригодится), У. сейчас охотно поддакивает Филиппу и подстраивается под его диагноз. Он все-таки умен, этот проклятый У. Он понял, что для него выгодно согласиться с тем, что он — Носов. Но только не простой Носов, а спятивший.

— Всеволод, — спросила я вчера у «моего» следователя, — неужели вашего Филиппа так легко провести? Вот мы же с вами видим дешевую и фальшивую игру Носова, а он как будто ничего не замечает!

— Значит, Носову просто удалось подобрать к Филиппу правильный ключ, — только и развел руками следователь.

А я теперь понимаю, что очень даже могу подобрать столь же правильный ключ к самому У. Иными словами, раз я не могу повлиять на Филиппа (на Всеволода могу, но сейчас мне это мало что дает), надо повлиять на самого У. А поскольку я знаю его лучше, чем кто-либо, думаю, у меня задуманное получится.

Отвлеклась на пять минут — и продолжаю запись. Только что звонил Всеволод. Звал меня в кино.

— На какой, — спрашиваю, — фильм?

— «Иваново детство», — отвечает.

— Я уже видела…

— Как? — осекся Всеволод. — Он ведь только вышел.

Бедняга все еще считает, что я в трауре, а значит, мне не пристало развлекаться в одиночку (вдвоем с ним, видимо, уже можно). Пришлось напомнить ему, где я работаю.

— Ах да! — воскликнул следователь. Могу поклясться, я услышала, как он хлопнул себя по лбу. Однако он тотчас нашелся: — Алла, ну давайте еще раз посмотрим? Хорошая же картина.

— А вы, значит, тоже смотрели?

— Нет, но все говорят…

«Какой осведомленный!» — иронически подумала я про себя, а вслух сказала:

— Не в моем теперешнем состоянии пересматривать такие тяжелые картины.

После чего я издала глубокий вздох. Напустила-таки на себя облако печали, присущее вдове.

— Ну давайте тогда на «Девчат» сходим? — не унимался Всеволод.

— А этот слишком веселый, — парировала я. — На такой мне тоже пока не хочется ходить.

Хотела напомнить ему, что сама работаю в кино и в свободное время предпочитаю от него отдыхать, но тут же подумала, что тогда потащит меня в театр, а то и в филармонию… Пришлось сойтись на том, что сегодня мы снова проведем вечер у него дома. Да и к чему что-то усложнять? Ведь ясно как день, что никакое не «Иваново детство» ему нужно, а только и исключительно Аллино тело…

25.5.62

Странно: хотя мы теперь спим с Всеволодом, но по-прежнему остаемся на «вы». Отчего-то ни он, ни я не решаемся перейти эту элементарную, казалось бы, грань между «вы» и «ты». Впрочем, может быть, оно и к лучшему.

— Всеволод, — сказала я ему сегодня, когда мы переводили дух после очередного раза, — вы не могли бы устроить мне свидание с Носовым?

— Зачем вам оно? — протянул он.

— Хочу поговорить с ним наедине. Это ведь возможно?

— Алла, но для чего вам все-таки нужно свидание? — не унимался Всеволод.

— Я хочу понять… — вздохнула я.

— Вы все еще не можете забыть?.. — В голосе следователя слышалась ревность.

— Конечно, не могу, — еще глубже вздохнула я. — Если бы не вы, вообще не знаю, что бы сейчас делала… — решилась я на маленький комплимент.

— Мне кажется, чем скорее вы забудете… — завел было он свою шарманку, но я решительно прервала его:

— Но я не хочу забывать! Всеволод, поймите, речь идет о человеке, вместе с которым я была десять лет. Как вы думаете: можно ли так просто их забыть?

— Этого человека уже нет, — тихо проговорил следователь. — Даже если Носов выложит вам все свои мотивы совершенного преступления, это же не облегчит ваше горе!

— Как сказать, — не согласилась я. — Думаю, хоть немного легче мне все-таки станет. А значит, свидание с Носовым уже стоит того.

— Вы так решительно настроены, — пробормотал Всеволод.

— Решительнее не бывает, — сказала я. — Так вы устроите?

— Филипп не одобрит, — покачал головой мой любовник. — Он предупредил меня, чтобы я никого к Носову не допускал.

— Черт возьми! — не выдержала я. — Какой в этом смысл? Зачем такие предосторожности?

— Не знаю, — пожал Всеволод плечами.

Его равнодушие меня покоробило.

— Зато я знаю, — заявила я. — Просто ваш Филипп прекрасно понимает, что вся его теория насчет помешательства Носова не стоит выеденного яйца. И что ни от кого, кто знал Носова раньше, не укроется, что он — абсолютно здоровый человек. Подонок, подлец, мерзавец, но при этом здоровый… Всеволод, что же вы молчите? Вы ведь согласны со мной?

— Согласен, — неохотно прогудел он. — Только не понимаю, зачем Филиппу выдумывать, что Носов психически больной.