Мертвая сцена

— Но почему «пока»? — нахмурилась я. — Хотите сказать: как только Филипп Филиппович сделает заключение, мнение у вас сразу переменится?

— Не в этом дело, — замялся следователь. — Просто мои возражения тогда уже будут бессильны…

— Но сейчас вы еще можете на него повлиять, на психиатра?

— Я и влияю. По мере сил.

— Однако из своего вчерашнего разговора я уяснила, что он твердо намерен увезти Носова к себе в психушку… то есть в психиатрическую лечебницу.

— Ему виднее, — произнес Всеволод после паузы.

— Ах! — Я откинулась на спинку стула, не скрывая разочарования. — Значит, все-таки судьба убийцы моего мужа в его власти — во власти психиатра! Получается так, если называть вещи своими именами.

— Филипп Филиппович — большой специалист в своем деле, и он наверняка примет верное решение.

— Этот «большой специалист», — не выдержала я, — даже не принял к сведению, что я ему — а до этого вам — рассказала о Носове. Я вообще не поняла, зачем он пригласил меня вчера на беседу. Ему, кажется, нужно было лишнее подтверждение своей теории — что Носов болен. А когда мои слова стали противоречить такой точке зрения, он быстро со мной попрощался.

— Не знаю, что и сказать, — натужно выдавил следователь.

— Но вы ведь можете что-то сделать! — взмолилась я.

— Возможно…

— Знаете что, — пошла я ва-банк, — в этом кабинете невозможно разговаривать… Извините, конечно, но эти стены на меня прямо-таки давят. Не лучше ли нам встретиться где-нибудь… не знаю, на свежем воздухе! У вас есть сегодня свободное время?

— Сегодня, к сожалению, нет, — вздохнул следователь и полез в какой-то блокнот. — Так, а вот завтра… завтра вечером…

— Чудно, — отозвалась я. — Давайте встретимся завтра вечером!

Итак, завтра мы встречаемся в неформальной обстановке. Несмотря на его сегодняшние вялость и нерешительность, я на него очень надеюсь. Он ведь следователь, ведущий это дело: как он может не повлиять на его завершение?! Не сомневаюсь, что вне стен своего кабинета он будет куда активнее, разговорчивее — и, главное, сговорчивее.

23.5.62

Полное разочарование! Всеволод мне не поможет. Только зря забралась к нему постель… Хотя это еще как посмотреть — зря или нет.

Сегодня вечером мы встретились в «Артистическом». Его идея. Видно, хотел мне угодить. Я не стала спорить. «Артистическое» так «Артистическое». Конечно, мне бы не понравилось, если б там оказался кто-то из моих знакомых. Сразу начались бы пересуды: с кем это она — и так далее. Хотя, честно говоря, мне плевать. Но раз моих знакомых там не оказалось, так тем лучше.

Всеволод поначалу вел себя сдержанно. Даже не предложил мне алкоголя. Для него я до сих пор — в глубоком трауре. В конце концов его скованность до того мне надоела, что я сама напрямик сказала:

— А не заказать ли нам выпить?

Вино его разгорячило, и хоть что-то хоть немного двинулось с мертвой точки.

— Так вы, значит, хотите ему отомстить? — спросил порозовевший от выпивки Всеволод.

Я чуть было не вздрогнула:

— Кому это — ему?

— Ну как же, Носову.

— Я просто хочу, чтобы он понес то наказание, которого заслуживает, — строго сказала я. — Чтобы не ушел от уголовной ответственности путем своих манипуляций… или как выразиться — махинаций?

Всеволод задумался на секунду — и махнул рукой:

— И так, и так нормально.

— Стало быть, вы согласны со мной, что Носов всего лишь манипулирует Филиппом Филипповичем?

— Я и до вас придерживался такого мнения, — неуклюже ответил он.

— Однако сейчас дело идет к тому, что Носов отделается едва ли не легким испугом, не так ли?

— Это вы очень точно выразились. — Всеволод почему-то погрозил мне пальцем. — Вот именно: по сравнению с тем, что его ожидало изначально, лечение от мнимой душевной болезни окажется для него не более чем легким испугом. Без этой болезни ему бы, конечно, грозил расстрел.

— Вот видите! — воскликнула я. — Все ясно как дважды два — он спасает свою шкуру! Неужели у этого вашего Филиппа даже не возникло таких подозрений? Кажется, он один сомневается в том, что Носов хочет обвести всех вокруг пальца.

— Алла, — проникновенно сказал Всеволод, — Филипп Филиппович, как я уже говорил, большой специалист в своей области. Он, как вы заметили, куда старше меня — и куда дольше работает с преступниками. Мое слово против его, к сожалению, ничего не будет стоить.

— Вы, по-моему, скромничаете, — усомнилась я. — Все-таки именно вы в данном деле — следователь.

— Но раз психиатр посчитал, что подследственный — не преступник, а больной, то Носов уже перешел под его… как бы сказать?..

— Крылышко, — подсказала я.

— Я не совсем то имел в виду, — поморщился Всеволод, — но пусть будет так.

Я призадумалась. Мне не верилось, что он настолько беспомощен, как об этом говорит. Просто не хочет возиться. Даже ради меня. Впрочем, кто я ему?

А если я стану для него «кем-то»? Может, тогда он больше постарается мне угодить?

Как ни крути, придется стать его любовницей. Даже если это ничем мне не поможет. Но я должна хотя бы попробовать. Ведь и моя собственная шкура теперь в большой опасности.

Так я решила — и так я сделала.